Маргарет с благодарностью вцепилась в протянутую доброй самаритянкой бумажную салфетку и, хлюпая носом и поминутно сморкаясь, неожиданно выложила всю свою незатейливую историю. Она так устала носить все в себе, что, как неожиданно выяснилось, рада была любому слушателю.
Надо отдать должное отважной мисс Вандербилт. Она терпеливо выслушала горестное повествование о темноволосом красавце и негодяе, подло переметнувшемся к другой, и даже не позволила себе ни единого саркастического комментария.
Пожилая дама стоически кивала, ахала в особенно трагические моменты и исправно протягивала зареванной молодой женщине все новые и новые порции бумажных салфеток…
Все когда-нибудь кончается, закончилась и грустная история незадачливой сотрудницы «Аквариума». Мисс Вандербилт на всякий случай подождала еще немного, потом, убедившись, что поток слов и слез окончательно иссяк, поинтересовалась:
— И это все?
— Да-а… все… — прогнусавила Маргарет, горестно всхлипывая.
— А девушка что, была тоненькая, красивая и темноволосая?
— Была… Ну какая в конце концов разница! — Бедняжка уже начала жалеть, что разоткровенничалась перед этой, в сущности, совершенно незнакомой ей женщиной. — Красивая, да. Темноволосая. Испанка.
— Так-так-так, очень хорошо. — За этими словами последовал удовлетворенный кивок. — А он ее, значит, за руку держал? С нежностью?
— Ну держал! И что теперь? Я его все равно ненавижу-у-у! Никогда не прощу-у-у! — И горькие злые слезы снова предательски подступили к глазам.
— Ну что же, все ясно, — заключила мисс Вандербилт. — Диагноз абсолютно понятен. Абсолютно.
— Что?
— Диагноз понятен, говорю, — терпеливо пояснила собеседница. В ее блекло-голубых глазах не наблюдалось ни тени сочувствия.
— Какой тут диагноз, — пробормотала Маргарет, внезапно смутившись и откладывая салфетку. — Просто он мной воспользовался и подло бросил. Все мужчины совершенно одинаковы: так и норовят поживиться за твой счет. Просто животные какие-то! Гнусные свиньи! Все как один! Тираннозавры и осьминоги в одном лице!
— А диагноз такой, что вы, моя милочка, самая обыкновенная дура, — безжалостно припечатала мисс Вандербилт. — Но ничего страшного, сознаюсь сразу, что я в ваши годы была не умнее. Даже, пожалуй, глупее, значительно глупее…
— Что? Да что вы себе позволяете! — немедленно взвилась молодая англичанка, решив, что над ней просто-напросто издеваются. — С какой это стати вы наносите мне подобные оскорбления?
