Просторная комната, куда привела его Галиана, была почти болезненно яркой и веселой — детская фантазия, воплощенная в приятных формах и основных цветах. Стены и потолок представляли собой голографическое изображение неба: бесконечный голубой простор и груды снежно-белых облаков. Пол был сделан в виде волнистого ковра синтетической травы, с холмами и лугами. Здесь имелись и цветочные клумбы, и леса карликовых деревьев. Присутствовали и животные-роботы: сказочные птицы и кролики, слегка антропоморфные, чтобы обмануть Клавэйна. Они походили на зверей из детских книжек — большеглазые и счастливые. В траве валялись игрушки.
Здесь были дети. Примерно тридцать-сорок человек, в возрасте от нескольких месяцев до шести-семи стандартных лет. Некоторые копошились среди кроликов; другие дети, постарше, собирались около древесных пней, верхушки которых мигали быстро сменявшимися картинками, освещая лица зрителей. Они разговаривали, смеялись или пели. Среди детей ползали на коленях взрослые Объединенные; Клавэйн насчитал их полдюжины. При взгляде на одежду детей, сделанную из окрашенных в кричащие цвета тканей с орнаментальными узорами, болели глаза. Взрослые двигались среди них, словно вороны. Но дети, казалось, чувствовали себя беззаботно в их обществе.
— Это не похоже на то, что вы ожидали, верно?
— Нет… совсем не похоже, — лгать не имело смысла. — Мы считали, что вы выращиваете детей в упрощенной версии механической мастерской, в которой вы обитаете.
— В самом начале дело обстояло более или менее так, — тон Галианы едва заметно изменился. — Вы знаете, почему шимпанзе не обладают разумом в отличие от людей?
Клавэйн моргнул, не сразу уловив, к чему она ведет.
— Понятия не имею, может быть, их мозг меньше?
— Да, но мозг дельфина больше человеческого мозга, а дельфины едва ли смышленее собак.
Галиана остановилась у ближайшего свободного пня. Клавэйн не заметил, чтобы она что-то сделала, но на срезе пня возникло изображение мозга млекопитающего, и Галиана принялась водить по нему пальцем, указывая на нужные участки:
— Важен не столько общий объем мозга, сколько процесс его развития. Разница в массе мозга новорожденного шимпанзе и взрослой особи составляет всего около двадцати процентов. К тому времени, как шимпанзе появляется на свет и начинает получать информацию из внешнего мира, мозг его практически теряет пластичность. Точно так же дельфины рождаются с почти полным набором моделей взрослого поведения. Человеческий мозг, напротив, продолжает расти в течение всех лет обучения. Мы обратили эти сведения себе на пользу. Если для формирования интеллекта так важны данные, полученные до рождения, мы решили, что, возможно, нам удастся повысить его уровень путем вмешательства на ранних стадиях развития мозга.
