— Возможно, когда твой дед был жив, пятнадцать процентов акций оценивались в несколько миллионов. Но не теперь.
— Совершенно верно, Никос. Я хотела сказать, что столько они будут стоить, если ты возьмешься мне помогать.
— О! Так ты хотела меня заинтересовать? Ловкий ход. Понимаю, — Никос рассмеялся.
Трейси уже раздражало то, что он разговаривает с ней как со шкодливым ребенком. Но она вынуждена была терпеть его тон, потому что Никос был единственным человеком, которому она могла доверять, а его убийственная откровенность лишь свидетельствовала о его честности и принципиальности.
— Если ты согласен, то убедишься, что я быстро учусь. У меня есть теоретические познания. Я нуждаюсь с советах человека, который изнутри знает среду, разбирается в людях, умеет избегать подвохов. Я прошу полгода наставничества. Возможно, тебе эти полгода покажутся вечностью, но я прошу тебя пойти на эту жертву в память о моей матери, не ради себя.
— Советую обратиться к Винсенту Морелли. Его ты сможешь заинтересовать, ведь у него уже десять процентов акций твоей компании, к тому же он сейчас как раз занят поисками богатой жены номер «три», чтобы возместить издержки, связанные со вторым разводом.
Глаза Трейси злобно вспыхнули.
— Говоришь, обратиться к Винсенту Морелли? Благодарю за совет. А тебе известно, что именно Винсент Морелли постоянно распускает грязные слухи о моем покойном деде? После смерти мамы он позвонил мне и сказал, что поскольку я ничего не смыслю в серьезном бизнесе, то не задержусь на руководящем посту.
— Вот и заинтересуй его браком. Пусть он не будет номинально председателем правления фирмы, но он сможет спасти ее от банкротства.
— Я больше никогда не выйду замуж по расчету, — категорически заявила Трейси.
— Никогда? — усмехнулся Никос.
— Ты не можешь винить меня за мою первую ошибку. Мой дед был тираном. Даже моей маме не удалось воспрепятствовать ему. А мне тогда было всего восемнадцать. Он устроил этот брак с Карлом вопреки моему желанию. Теперь дело обстоит иначе. Я сама себе хозяйка.
— И поэтому ты выбираешь меня? — откровенно спросил ее Никос.
Наконец Трейси догадалась, какое подозрение лежало в основании его агрессивного отношения к ней. Он, который был всегда для нее бесплотной мечтой, недостижимым идеалом, теперь подозревал ее в желании окрутить его, хитростью женить на себе. Ничего более оскорбительного ей слышать не приходилось.
— Благодарю, что выслушал меня, — холодно сказала она после минутного оцепенения. — Не смею больше задерживать. Я очень признательна, что ты с таким пониманием отнесся к предсмертной воле моей матери. Желаю всего наилучшего, мистер Лазаридис.
