— И это все, что ты можешь мне сказать? — в недоумении спросила Трейси.
— Пока — все.
— А ты можешь сказать, куда нас везет твой шофер?
— В мою афинскую квартиру. Я уже распорядился, чтобы домработница подготовила комнату для тебя — мою комнату для гостей.
— Не хотелось никого притеснять. Я сняла номер в отеле.
— Трейси, все, что я делаю для тебя, я делаю исключительно в память о Диане, которую я очень любил и уважал как женщину и человека.
— Я благодарна маме за многое, и за память, которую она оставила о себе, в том числе, — с улыбкой произнесла Трейси, втайне обиженная его признанием. Поэтому она иронически прибавила: — Если тебя смущает моя репутация, то я обязуюсь вести себя хорошо. Только, прошу тебя, не повторяй в каждом предложении, что эта Трейси Лоретто недостойный человек.
— Мне безразлично, какой человек эта Трейси Лоретто. Я могу взять на себя ответственность только за благополучие наследницы Пола Лоретто. Твоя частная жизнь меня совершенно не интересует.
— Хорошо, но если ты согласен взять на себя такую ответственность, тебе часто придется бывать в Буффало. Ты мог бы останавливаться в особняке деда и занимать любое количество комнат, хоть целый этаж.
— У меня отвращение к этим псевдоаристократическим американским мавзолеям.
— Когда мама была жива, мы обсуждали возможность организации в особняке Лоретто центра поддержки эмигрантов, прибывших из Италии, центра, в котором бы располагалась столовая для малоимущих, комнаты для ночлега, предназначенные бездомным, и классы для профессионального переобучения.
— У Дианы всегда было много светлых идей.
Это была идея Трейси, которую ее мать всецело поддерживала. Однако это была идея самой Трейси. Никос же был слишком предубежден в отношении нее и даже не допускал такой мысли.
— Для организации центра необходимо учредить благотворительный фонд, чем я и займусь по возвращении. Я планирую перебраться в дом поменьше и поуютнее.
— В какую-нибудь уютную виллу комнат в пятьдесят на юге Франции? — рассмеялся Никос.
— Как ты догадался? Я присмотрела одну такую на Лазурном берегу, — съязвила Трейси.
— И долго ты протянешь без привычных вечеринок и возлияний?
— Из всех твоих намеков, Никос, следует, что ты совершенно меня не знаешь.
— Тебя я действительно плохо знаю, но я хорошо знаю таких, как ты.
— И кто же я, по-твоему?
— Богатая наследница, которая прописалась в колонках светских новостей.
— Возможно, я была такой прежде, но теперь я другая.
