Происхождение названий «Русь», «русский», «Россия» | страница 7
Далее Бертинские анналы повествуют о том, как Людовик расследовал причину прибытия русов и, по-видимому, не совсем удовлетворенный сообщенными ему сведениями, продолжал допытываться, «что бы можно было достоверно выяснить, с добрыми ли намерениями они явились к нему». Что-то, то ли в речи послов русского кагана, то ли в их поведении, то ли во внешнем их облике, вызывало у Людовика подозрение.
И вот, «тщательно расследовав причину их прибытия, император узнал, что они принадлежат к народности шведской». Казалось бы, теперь нет сомнений в том, что «росы» оказались шведами. Но такое решение вопроса было бы преждевременным и неверным. Дело в том — и это был еще один аргумент сторонников скандинавского происхождения термина «Русь», — что и гораздо позднее, во времена Олега и Игоря, в первой половине X в., судя по договорам Руси с Византией, послы «от рода русского», действовавшие от имени и по поручению киевского князя, носили имена, скандинавское происхождение которых не вызывает сомнений: Карл, Инегелд, Фарлаф, Руалд, Грим и т. п.
Но и это еще не указывает на скандинавское происхождение названия «рода (народа — В. М.) русского». Бертинские анналы именуют главу государства «народа… Рос» каганом. Каган — термин, несомненно тюркского происхождения, уводящий в хазарско-болгарский мир, в Хазарский каганат, царство Камских болгар, к болгаро-аланскому населению степей Подонья и междуречья Дона и Днепра. Каганами русские источники называют еще князей Владимира и Ярослава.
Следовательно, истоки царства кагана «народа… Рос» следует искать не в Скандинавии, а где-то в Среднем Приднепровье и в землях, лежащих к востоку от него. Но представителями интересов государства «народа Рос» и при дворе византийского императора Феофила, и при дворе германского императора Людовика оказались посланцы, принадлежащие к «народности шведской».
Они считали себя «росами», поскольку жили в землях «народа Рос» и служили его кагану. Они были шведами, поскольку принадлежали к «народности шведской». То же самое было и позднее, когда русскими послами Олега и Игоря в Византии оказывались Карлы, Фарлафы, Инегелды, Фрелавы и т. п. Другое дело — почему именно они, скандинавы, варяги, оказывались на службе русских князей и представляли их интересы за рубежом?
Наступала «эпоха викингов», когда и развитие раннефеодальных отношений в Скандинавии, и борьба феодалов с королевской властью, и, наконец, сами природные условия суровой Скандинавии выплескивали во все стороны волны норманских искателей славы и добычи. Они заселили Исландию и Гренландию, проникли далеко на запад вплоть до Америки, где обосновались в Маркланде, Гелуланде, Винланде, осели в Нормандии, во Франции, появились в Испании, Сицилии, Италии, в Северной Африке (Блааланде), в Византии (Миклагарде). Проникли они и в Восточную Европу. Нас в данном случае не интересует вопрос о действительной роли варягов в процессе образования Древнерусского государства. Он давно и успешно решен советскими исследователями. Важно отметить, что они не передали народу или стране, где они обосновались, своего самонаименования. Название Нормандии, происходящее от «норманнов», дано было не скандинавами, пришельцами, а коренным населением края.