— Существует. Зачем, ты думаешь, я здесь?
— Чтобы вновь попросить меня стать вашей любовницей? — Брайони устало покачала головой и нетерпеливо смахнула слезы с ресниц. — Я не могу…
— Забудь об этом, — сказал Грант Гудман и положил руки ей на талию. — Я спрашиваю только об одном: для тебя пытка… не быть моей любовницей? Для меня "да".
— Пытка? — хрипло переспросила Брайони, понимал, что уже не сможет обмануть его, не сможет скрыть своих чувств под проницательным взглядом карих глаз. — Да это просто ад какой-то, — в отчаянии сказала она.
Он привлек ее к себе.
— Если я начну тебя сейчас целовать, боюсь, не смогу остановиться, — прошептал он едва слышно. — К тому же мы можем замерзнуть. Пойдем ко мне?
Брайони лишь кивнула в ответ.
В его домике было тепло и приятно. К тому времени, когда они добрались до него, уже стемнело и бушевал ураган, но обслуга хорошо справлялась со своим делом — камин горел, занавески были опущены, лампы включены, а постели застелены.
Они почти не разговаривали по дороге обратно и позднее, когда ехали на машине, но всем своим существом ощущали присутствие друг друга, так что слова казались лишними. А может, у меня просто нет сил сказать то, что следует сказать, подумала Брайони и стянула с себя парку.
— Я, пожалуй, позвоню Линде, — сказала она.
— Я сам позвоню. — Он позвонил и кратко сообщил Линде, что Брайони вернулась, но что сегодня работать уже не будет. — Ты обратила внимание, что я не заказал ужин? — спросил он с лукавой улыбкой, подходя к ней. — Надеюсь, ты не голодна. — Он взял ее лицо в свои руки. — Ты выглядишь такой… напряженной. Тебе станет легче, если я признаюсь тебе, что тиранил всех, с кем имел дело в эти четыре дня так, что теперь имя Гудмана проклинают по всей Тасмании?
Ее губы раздвинулись в дрожащую улыбку.
— Мы — отличная парочка, но, — Брайони посерьезнела, — все, что говорят обо мне Семпли, правда.
— А я — шантажист и все то, что ты обо мне думаешь или говоришь. Но мне кажется, дело в том, что и в тебе и во мне есть что-то, что безудержно влечет нас друг к другу, и, что бы ни случилось, мы не будем этого менять. Дай я тебе продемонстрирую.
Брайони издала было протестующий звук, но Грант Гудман заглушил его поцелуем, и когда наконец оторвался от нее, то поднял ее на руки и понес наверх.
Он усадил ее посреди комнаты, но не выпускал из рук.
— Ты что-то хочешь сказать?
Брайони пристально смотрела на него и думала, стоит ли сказать ему правду о себе, однако некий инстинкт подсказывал ей не делать этого.
