— Вам не кажется, что имеет место безосновательное возвеличивание моих заслуг? — Слезы вновь потекли у нее по щекам.
Грант Гудман внимательно посмотрел на нее с минуту, а затем серьезно сказал:
— Ты не хочешь, Брайони, чтобы я пригласил доктора посмотреть тебя, пока он здесь?
Она напряглась, а затем резко выпрямилась.
— Нет!
— Тогда вот альтернатива. Я собираюсь отправить тебя в ванну с гидромассажем, а сам тем временем приготовлю нам что-нибудь выпить. Вопросы возвеличивания твоих заслуг мы сможем обсудить позже.
— Я сама смогу, — неуверенно сказала Брайони, когда Грант Гудман поставил ее на ноги в ванной и включил воду.
Он повернулся к ней и удивленно изогнул бровь.
— Я не собирался быть до такой степени банальным.
— До какой? — Она нахмурилась.
Его губы раздвинулись в улыбке.
— До такой, до какой ты подумала, дорогая Брайони. Раздевать тебя своими собственными руками.
Она слегка покачнулась и запустила руку в свои намокшие волосы.
— Я, должно быть, неправильно вас поняла. Разве вы не говорили, что собираетесь отправить меня в ванну?
— Как-нибудь в другой раз. Однако приятно видеть, что к тебе возвращается твое обычное состояние. Не усни и не запирай дверь — я загляну минут через двадцать, но предварительно хорошенько постучу.
Брайони закрыла глаза и отвернулась.
Через двадцать минут, когда он постучал, она уже вылезла из ванны и стояла замотанная в полотенце.
— Если у вас моя одежда, оставьте ее за дверью, спасибо, — прокричала она.
— Ты в приличном виде?
— Да, но… — Дверь распахнулась.
— Если ты не против переодеться в спальне, — вежливо сказал Грант Гудман, — то я бы тоже принял душ. Я замерз, промок и взъерошен.
При этом он нисколько не скрывал того, что рассматривает ее всю, от обнаженных гладких плеч до длинных, все еще в каплях воды ног. Брайони плотнее прижала к себе темно-зеленое полотенце.
— Но это была ваша идея!
— Согласен, моя. — С этими словами он рывком стянул с себя свитер и рубашку.
Брайони вышла, щеки у нее слегка зарделись, но она не смогла удержаться, чтобы не бросить взгляда на его мощный загорелый торс.
На кровати лежал небольшой пакет с вещами. Она извлекла из него то, что выбрала для нее Линда, — черные лыжные брюки и черный пушистый свитер из ангоры, нижнее белье, кружевные белые носки и черные бархатные лодочки. Почему все черное? — подумала она, быстро одеваясь. Не то чтобы этот цвет не шел ей, просто ей показался странным выбор Линды. Затем она пожурила себя, что выдумывает лишнее, нашла расческу, сделала все, что смогла сделать со своими упрямыми завитушками, и спустилась вниз как раз перед тем, как раскрылась дверь ванной комнаты.
