— А вашим работодателям известна причина, по которой вы покинули Сидней?
— Когда я попыталась им об этом рассказать, они ответили, что все это в прошлом и их больше интересуют мои деловые качества. Что же касается моих будущих хозяев… — решительно продолжила она, затем помолчала и пожала плечами. — Я еще не встречалась с ними. Вы, вероятно, знаете, что гостиница продана? Ну, конечно, — добавила она, когда он в знак согласия кивнул головой. — Что ж, если вы пожелаете, то, пожалуйста, рассказывайте им любые небылицы про меня. Правда, я буду удивлена, если они до сих пор внимательно не изучили мою биографию. Так вот, если они намерены уделять основное внимание моим… сердечным делам, а не деловым качествам, я не собираюсь ничего скрывать, но и не буду потакать нездоровым интересам, подобным вашему.
— Значит, вы считаете, что ваших будущих работодателей это не должно трогать?
— Что именно?
— Ну, — ответил он, — что их гостям, возможно, придется испытать на себе — как бы это выразиться — чары изобретательной женщины.
— Это настолько не соответствует истине и вы сами могли бы это заметить, мистер Гудман, — с презрением сказала Брайони, — если бы не были…
— Мерзкой рептилией? — Глаза его заблестели.
— Я хотела выразиться даже более изобретательно, — мрачно отреагировала она. — Но так и быть, откажу себе в этом удовольствии. А вот и гонг на ужин. Пожалуйста, не заставляйте меня задерживать вас долее.
Он поднялся и, нисколько не смущаясь, подошел к телефону.
— У меня идея получше. Пусть нам принесут ужин сюда.
— Нет… Послушайте… это уже слишком, — запинаясь проговорила Брайони. — Не смейте пользоваться моим телефоном!
Но он посмел. Он поднял трубку и сказал в нее:
— Линда? Это Грант Гудман. Передайте, пожалуйста, мои комплименты шеф-повару и попросите его прислать ужин на двоих в номер Брайони. Нам надо обсудить много дел. Спасибо.
Брайони уставилась на него с раскрытым ртом, словно пелена спала с ее глаз.
— Так вы… так вы новый владелец? — воскликнула она в ярости.
Его губы раздвинулись в улыбке, и он спокойно признался:
— Он самый.
— Я могу вас ударить.
— Вы это уже говорили.
Брайони не выдержала, она набросилась на Гранта Гудмана, с ее губ чуть было не сорвались неженские ругательства.
— Вы…
Но он легко отразил ее атаку, железной хваткой зажав ее запястья, и даже при этом немного посмеялся, а затем сказал:
— Моя дорогая Брайони, вы совершенно неотразимы в ярости, но не кажется ли вам, что такое поведение недостойно вас?
