— Ладно, это потом. Подай мне большую серую заколку, там, на столике лежит. Я тебя провожу.
Дик посмотрел на столик, пошарил там рукой, взял какую‑то вещь и протянул Нэтти.
— Нет, не эту, — нетерпеливо сказала она. — Серую. Эта розовая, у нее замок сломан.
— Дурацкий цвет, — нервно сказал Дик.
— Нормальный. Все. Иди.
Но он не спешил уходить. Они поцеловались. Отстранившись, Дик задумчиво посмотрел в темное окно.
— По правилам я должен влезть в соседний номер через балкон, рискуя жизнью.
— Только не перепутай, а то попадешь к Эжени. Она обрадуется, — пошутила Нэтти.
— Зато я сразу умру.
Он все‑таки вышел в дверь, посмотрев предварительно, пуст ли коридор. Нэтти так и не поняла, какой вывод Дик сделал из рассказанного. И что он предпримет. Есть ли у нее отныне рыцарь, который будет защищать ее честь, или же она по‑прежнему одинока в своем несчастье?
«А жаль, что его не назвали Ланселотом», — неожиданно подумала Нэтти, уже лежа jj постели. Зевнула, перевернулась на бок и крепко уснула. Теперь она уверена, что будет выглядеть завтра на все сто. И цвет ее лица окажется потрясающим.
Даже если ты на сто процентов уверен в успехе, волнение все равно начнет выбивать на твоих нервах барабанную дробь. Да так, что в ушах отдается, а зубы лязгают в такт. У Нэтти реакция на стресс оказалась своеобразной: она замерзала. За кулисами было душно и очень жарко. Отопление еще не отключили, и в результате плюсовой температуры на улице градусы в помещении были избыточные. Все остальные задыхались, а Нэтти, лязгая зубами, попросила у Дика шерстяные носки. Он удивился.
— Здесь же дышать нечем!
Она не ответила, молча вложив руку ему в ладонь. Пальцы Нэтти оказались ледяными, Дик вздрогнул.
— Да ты живая или нет?
Она же чувствовала мурашки по всему телу. Дик нервничал, гримируя ее лицо. Пришлось наложить много тонального крема. Он разволновался:
— А вдруг ты начнешь потеть? У меня ощущение, будто я раскрашиваю ледяную статую. Если грим потечет, видок будет еще тот! Держись, подруга!
Она почувствовала, что не может ничего ответить. Язык одеревенел. Тысячеглазое чудовище стягивало в зал свои бесчисленные конечности. Жующие рты, шевелящиеся пальцы, чешуя разноцветных нарядов — все это растекалось по сиденьям и готовилось переварить зрелище единым желудком. Нэтти не боялась, но невольно заискивала перед этим чудовищем — толпой. Его нельзя было победить — только вызвать к себе интерес и сочувствие и тем самым уберечься.
