особенно разозлило Машу, и она рявкнула что-то вроде: да кто вы такие, чтобы мне указывать, вы мне даже не родители! – хлопнула дверью, убежала ночевать к Оле.
Она бы никогда не смогла уйти, если бы в квартире все было по-старому. Но дом, из которого она убегала, выпотрошенный труп дома, где прошло ее детство, был распахнут всем ветрам – вот Машу и унесло прочь, словно Элли – волшебным ураганом.
За месяц, что она прожила у Оли, мама с папой не позвонили ни разу. Да, зря она тогда сказала вы мне даже не родители! – но первой звонить не собиралась, и без того было тошно, рвало после каждой еды, нет, почему, почему она не предохранялась?
Мама позвонила первой. Чудом, сказала, достали билеты, улетают через два дня. Я завтра зайду, сказала Маша, но среди ночи ее увезли на скорой с кровотечением, а когда она вышла из больницы, телефон уже не отвечал.
Она снова осталась сиротой.
Конечно, потом Маша им написала, извинилась, даже приехала потом в Америку, один раз. Но все равно – плохо они тогда расстались.
Маша думает: из-за этого, наверное, все так и вышло.
Гинеколог в больнице сказал, что у нее вряд ли будут дети. Она не слишком задумывалась об этом тогда, в двадцать четыре. Не задумывалась и в тридцать, когда стала жить с Никитой. Три года назад вдруг поняла: хочет ребенка.
Сделай себе сосновую чурочку, слепи себе снежную девочку, заверни отрубленный палец в тряпочку, посади цветок из зернышка. Собери сорок куриных яиц со всей деревни, посади на них птицу-кукушку. Положи репку в печку, закрой дверцу, достань утром девочку.
Помолись, в конце концов, Богородице.
Только Маша не умела молиться – в детстве про переселение душ ей рассказывали больше, чем про Бога.
Не будет Маша лепить себе Снегурочку, не проклюнется из цветка Дюймовочка, не вылезет из микроволновки девочка-Репка.
Только Маша представляет, как идет по скверу, катит коляску, а прохожие спрашивают: Кто это у вас?
А Маша говорит: Это моя дочка.
Люди спрашивают: Почему у вашей дочки серые щечки?
А Маша говорит: Она давно не мылась.
Люди спрашивают: Почему у нее мохнатые лапы, а усы, как у папы?
Маша говорит: Она давно не брилась, – и тут коляска опрокидывается, оттуда выскакивает котенок, усатый-полосатый, и, разматывая за собой пеленки, бежит к ближайшему дереву с истошным кошачьим мявом.
И все видят, что это Маша, Маша Мельникова, глупая девочка, бедная женщина, сорок лет, детей нет, наверное, надо сказать мужу, пусть покажет врачу, а такая хорошая пара, верно говорят – богатые тоже плачут.
