Она сделала шаг назад, неохотно, медленно, рука его соскользнула с ее груди.
— Талия. — Теперь его акцент был так силен, что она с трудом узнала свое имя. — Я не…
И снова взрыв смеха за стенкой лабиринта, на этот раз совсем близко.
— Ш-ш-ш. — Талия поспешно поправила мантилью, пригладила локоны, выбившиеся из-под шляпы. — Помолчите.
— Талия, прости, — пробормотал он, наклонился, поднял с земли свою шляпу и ее сумочку, пряча от нее свое лицо.
Он был полон сожаления.
Значит, он уже жалеет. Ну конечно. Ведь он целовал не ту сестру.
Она не хотела об этом сейчас слышать. Этот неистовый порыв опустошил ее, как будто осталась лишь прозрачная оболочка, такая же хрупкая, как стекло, которую легко разбить.
— Не имеет значения. — Она почти вырвала сумку из его рук и отшатнулась, когда их руки встретились. — Нам не стоит говорить о том, что произошло.
— Нет, Талия, я должен сказать…
Но он не успел закончить фразу, потому что из-за угла лабиринта появилась группа людей, среди которых она увидела лорда Гримсби, друга отца.
— А, мисс Чейз! И граф ди Фабрицци, — обрадовался он громко, — кажется, вы тоже потерялись в этом лабиринте.
— Боюсь, что так, лорд Гримсби, — Талия весело рассмеялась, — мы следовали моему путеводителю, но оказались в тупике.
— В таком случае мы попробуем вместе выйти.
Леди тут же окружили Марко, и им больше не удалось поговорить. Но извинения и объяснения могли только осложнить положение. И так безысходное. Как тупик в лабиринте. Тупик.
Она понимала, что отсрочка временная. Рано или поздно разговор снова зайдет о том, что граф делает в Бате. И придется бороться с собой, тем чувством, которое он вызывал.
Она может узнать правду, которая ей не понравится.
Марко стоял у ворот Сидни-Гарденс и смотрел вслед Талии, которая удалялась вместе с друзьями лорда Гримсби. Они предложили проводить ее до дома и заодно хотели проведать ее сестру, леди Уэствуд, и у Марко не нашлось подходящего предлога, чтобы ее удержать. Заставить взглянуть ему в глаза и выслушать.
Поцеловать ее снова.
— Проклятье! — Он сорвал шляпу, ему хотелось избавиться от наваждения. Но не в его силах было отогнать соблазнительное видение — обнаженная Талия раскинулась на его постели и протягивает к нему руки — бледная перламутровая кожа, разметавшиеся белокурые волосы…
Он всегда желал ее, еще тогда, в Санта-Лючии. Она была как настоящая английская роза, розово-белая, прекрасная, соблазнительная и очаровательная. Он знал много красивых женщин в своей жизни, но только Талия взяла его в плен. Он еще никогда не испытывал такого непреодолимого влечения и восхищения.
