Березова сидела, схватившись за грудь, глаза ее были расширены.
- Будто дыра... здесь. Пустое место, - проговорила запинаясь. Ее бегающий взгляд остановился на Коляне, в глазах мелькнуло смятение:
- Постойте... Как только вы тронули меня за плечо... - Она спрятала лицо в ладонях. - Меня будто обокрали.
Стеклова резко обернулась к Коляну.
- Что? Что вы сделали? - прошипела она, хватая его за ворот.
- Не прикасайтесь! - Не успел предупредить он, как ее отшвырнуло в противоположный угол.
Он выбежал в коридор, рванулся к входной двери, стал лихорадочно дергать подряд все замки, но дверь не открывалась.
- Постойте, - услышал голос Стекловой.
Слегка пошатываясь, она вышла к нему, машинально протянула руку, но тут же испуганно отступила.
- Вам никуда нельзя, - сказала осевшим голосом. - Пройдите сюда, указала глазами на детскую.
Он понял, что она о чем-то догадалась. Понурив голову, послушно удалился.
- Таня, - шепотом сказала Березова, - Таня, что это?
- Оставь нас, - попросила Стеклова, - объясню потом, а пока никому ни слова.
Березова растерянно кивнула и молча покинула дом.
Опять они сидели в разных углах гостиной и молча смотрели друг на друга.
- Теперь вам все ясно, - наконец сказал Колян.
- Мне ничего не ясно, - хмуро возразила она. - Кроме того, что к вам нельзя притронуться. Вы будто под током.
- В этом и причина моих преступлений. Дело в том, что я умею прикасаться к чужим душам.
Она смотрела на него почти бессмысленно. То, о чем он говорил, не укладывалось в обыденные представления о воровстве.
- Как же это у вас получается?
- Не знаю. Вино плюс вода и музыка.
- Что?
- Заряжает и разряжает. Стоит исключить вино, и я могу быть очень полезен, но сейчас это уже редко случается. Когда же заряд минусовый... Впрочем, сами видели.
- Но зачем это вам, если приносит одни неприятности?
- Не знаю.
- Что же вы делаете с чужими чувствами?
- Забавляюсь ими, грею собственную душу, испытываю ее в разных состояниях, - глаза его загорелись, как у маньяка. - Даже не представляете, какое это удовольствие - прощупывать десятки чужих состояний! Вот вы идете по улице или просто с кем-то беседуете, и самое большее, что улавливаете в человеке, это выражение глаз, лица, по которому можно догадаться о внутреннем мире. Но эта догадка вне вас, то есть вы можете даже сострадать или радоваться с кем-то его радостью, однако все это не то. Вы никогда не сумеете полностью вобрать в себя чей-то восторг или печаль.
