— Не оно?
— Это чаша! А там было то, что мы искали! — Он воткнул в землю меч и махнул рукой. — Чертово нечто, с поганым светом вокруг!
Йон вытаращился на него в ответ, — Никто не сказал мне, что у него должен быть какой-то гадский свет!
На мгновение стало тихо, пока все это обдумывали. Ни звука, только ветер шелестел старой листвой и скрипел черными ветвями. Затем Вирран запрокинул голову назад и разразился хохотом. Так громко, что пара ворон испуганно снялась с ветки, и поднялась в серое небо, вяло хлопая крыльями.
— Какого фига ты ржёшь? — спросила Чудесная.
Под капюшоном, на перекошенном лице Виррана искрились слёзы радости. — Я же сказал тебе, что посмеюсь, когда услышу что-нибудь смешное. — И он закатился снова, сгибаясь назад, как туго натянутый лук. Всё его тело трясло.
— Вы должны пойти обратно, — сказал Робин.
— Обратно? — пробормотала Чудесная. На её грязно-полосатом лице была написана картина неверия. — Обратно, ебанько?
— Тебе не ясно? Большой дом охватил огонь! — выкрикнул Брак, протягивая большую дрожащую руку вниз к растущему столбу дыма, что поднимался от деревни.
— Его — что? — ахнул Робин, в то время как Вирран выпустил в небо новый раскат хохота, кашляя, булькая, едва удерживаясь на ногах.
— О, да, айе, сожгли, и более чем наверняка, вместе с проклятой штуковиной.
— Ну… я не знаю… тогда вам надо просто порыться в пепле…
— Как насчёт порыться в твоём, блядь, пепле? — прорычал Йон, отбрасывая чашу на землю.
Утроба испустил глубокий вздох, протёр глаза. Затем он повернулся в ту сторону где располагалась эта пердь, и его всего перекосило. За спиной ржание Виррана хрипло распиливало закат. — Постоянно, — шептал Утроба под нос. — Ну почему мне постоянно выпадают дурацкие задания?.
