Появился староста, и еще один мужик, степенно сели, помолчали.
— Как звать то тебя?
— Тальком меня зовут, по-простому.
— Будем знакомы, я Ерепей Староста, а это — Фрол Мельник.
— Дело какое есть для меня?
— На восход, за околицей, была у нас речушка, а на ней сладили мельницу водяную. Все было нормально, мололи зерно, горя не знали, да вот соседи опоганились — Выше по течению деревня Тиловка, перехватили нам почти всю воду, отвели на поля.
— Это что же, по-соседски, никак не сговориться с тиловцами?
— Раздор между нами старый, и подлость нам сделать — в радость им.
— Так вам вода для полей не нужна? Мельница встала?
— Да мы-то под лесом, деревья влагу держат, сам видел — сады у нас, дедами и прадедами выращенные, тем и торгуем, да наливкой домашней. Тиловка в степь выдается, да зерно растит. Мы зерно на рынке в Гораде берем, да в мешках, до нужды, держим, если в муке брать, не пролежит хлеб, испортится.
— Значит на продажу муку не молете, только для себя?
— Верно, кто же таким крюком будет к нам зерно возить?
— И ветра здесь под лесом нет, на ветряную, мельницу не переделать?
— Верно.
— Места там нет, ворот сделать, да лошадьми крутить?
— Куда там, взгорок один, да овраги!
— А если мельницу разобрать да и перетащить сюда, ворот-то все едино, где крутить?
— О как! Это дело, да как же мы сами не догадались — заволновались мужики, и живо замкнулись в обсуждение деталей будущей работы.
Я, незаметно перевел дух, мне уже начало казаться, что предложить этим трудягам ничего не смогу, куда мне, городскому. Но слава всем богам, у них был-таки "замыленный глаз". Строили здесь добротно, на век, не меньше, поэтому мысли подвинуть мельницу ни у кого не появилось.
Глава 24. Имплантируй сиськи.
Тележная попутка влекла меня в центр местной цивилизации — город Гораду, место рыночного паломничества крестьян со всей округи. Нашарил его и на карте, оценил относительную дистанцию, до вожделенного Готана. По всему, выходило, что половину пути я осилил.
Расслабившись, я бездумно наблюдал тянущиеся за нами телеги, и упустил момент для изучения местной оборонительной стены — когда в спину потянуло холодом камня, потребовалось спешно садиться для оплаты въездного налога — десять медных монет. Общаться со стражей ворот лежа, было неблагоразумно. Интересно, в Короте, въездной пошлины с меня не брали, хотя ее могли собирать в верхнем городе. На входе не было транспортной пробки, запускали внутрь оперативно, и поэтому я не ожидал встречи с внутренним караулом, а зря.
