— Кажется, картина начинает усложняться, — пробормотал де Гранден, ступая в проход. — Вы со мной, Траубридж?
Я шел и гадал, что же ждет нас в конце этого темного, грязного коридора, но мой любопытный взгляд не замечал ничего, кроме покрытых грибками бревен и черных, сырых земляных стен.
Де Гранден шел впереди на несколько шагов, и мы продвинулись метров на пять, когда он издал сдавленный крик удивления и одновременно ужаса. В два прыжка я оказался рядом с ним и огляделся. По обеим сторонам туннеля располагались прибитые гвоздями к бревнам белые поблескивающие предметы насколько знакомые, что разум поначалу отказывался узнавать их. Впрочем, никакой ошибки здесь быть не должно, ибо даже непрофессиональный глаз не мог ошибиться в определении того, что это такое. Будучи врачом, я, естественно, узнал их со всей определенностью. Справа висели четырнадцать тщательно соединенных друг с другом костей человеческих ног, составляющих единое целое от ступней до таза, отсвечивающих белесым, мертвенным светом.
— Боже праведный! — вырвалось у меня.
— Черт меня побери! — воскликнул в свою очередь де Гранден. — Сюда, сюда посмотрите, — он указал на противоположную стену. Там расположились четырнадцать человеческих рук, точнее их скелетов — от кончиков пальцев до лопаток, — подвешенных к вертикальным опорам туннеля.
— Дьявольщина какая-то — пробормотал де Гранден. — Я знавал людей, которые коллекционировали чучела птиц и засушенных насекомых; встречал собирателей египетских мумий — даже тех, кого интересовали черепа давно умерших людей, — но никогда мне не приходилось видеть выставку рук и ног! Боже ж ты мой, да он, видно, совсем спятил или я вообще ничего не понимаю!
— Так вот они какие, его зверушки, — проговорил я. — Да, определенно, человек, собравший такую коллекцию, не может не быть сумасшедшим. Тем более здесь, в этом месте. Бедняга…
— А это что еще там? — перебил меня де Гранден.
Откуда-то из темноты раздался странный, нечленораздельный звук, подобный тому, который издает человек с набитым пищей ртом, и, словно звук этот разбудил дремавшее в пещере эхо, он стал повторяться вновь и вновь, чем-то напоминая лепет полудюжины слабоумных.
— Вперед!
Размахивая свечей, де Гранден бросился навстречу неизвестному подобно воину, поднятому звуком полковой трубы, и сразу же почти взвизгнул:
— Смотрите, Траубридж, смотрите и скажите, что вы тоже видите это, иначе я подумаю, что просто сошёл с ума.
