«Довожу до Вашего сведения, что в моем доме, начиная с мая месяца, начали твориться непонятные дела. Однажды, например, мы с супругой блаженствовали в саду, а сноха наша гуляла подле веранды. Вдруг мы остолбенели: кастрюля, в которой варился суп, самопроизвольно выскочила из форточки (она была открыта вследствие теплой погоды) и без шума упала на тротуар, рядом с калиткой. Мы раскрыли рты. Но оказалось, это еще не все. Ягодки были впереди!.. Через минуту-две вслед за кастрюлей упали две тарелки, ложки, за ними — табуретки! Доселе мы не в состоянии ответить на вопросы: почему передвигаются вещи, а главное, кто в квартире разбрасывает мебель? И такие загадочные явления у нас случаются часто, что требует принятия срочных мер.
Прошу разобраться в этом деле и строго наказать виновных, ежели таковые будут обнаружены Вами…»
— Мд-а-а! — протянул Евтух. — Что за чушь? Живем в такое время, когда освоены и лазеры, и сверхумные компьютеры, и великолепные биотехнологии, а все равно речь ведем о нечистой силе… Чем это объяснить? Может быть, этот Селицкий не в меру пьет? Не похоже… Человек с самым больным воображением не представит себе парящие в воздухе кастрюли, тарелки. Уж не играет ли в плохие игры какой-нибудь таинственный пришелец?
— Марина! — позвал полковник по селектору. — Пригласи-ка сюда участкового Нагорного. Скажи, срочно, хорошо?
Через несколько минут появился Иван Нагорный, высокий молодой человек с озорными черными глазами. Глядя на подтянутого и аккуратного участкового, Евтух невольно подумал, что все хорошее у этого парня еще впереди.
— Привет! — коротко бросил Евтух. — Новости о Селицком есть?
— Еще нет, товарищ полковник! Но Селицкий производит впечатление серьезного и надежного человека.
— Ну что ж, — нахмурился Евтух, — придется самим разобраться с этим заявлением… Раз он в здравом уме, значит, дело здесь нечисто.
Полковник испытывающе смотрел на лейтенанта, и Нагорный не выдержал.
— А может, я возьмусь за заявление?
— Правильно! — обрадовался полковник. — Парень ты с головой! И участок свой знаешь: как-никак пять лет на посту. Так что в добрый путь, лейтенант!
— Есть! — отчеканил Нагорный, но тут же подумал: «А как же быть с делом об изнасиловании? Третью неделю он со следователем Груниным раскручивает "глухаря", но теперь вот все летит коту под хвост…"
"Тюфяк я… — невольно загрустил лейтенант. — Нет, чтоб увильнуть. А выходит, сам надел хомут на шею…"
* * *
Деревянный дом Селицкого, окрашенный в яркий цвет, неприветливо встретил участкового тишиной и странной заброшенностью.
