— В таком случае мне следует ей помочь.
— Нет. — Тагир взял ее за руку. — Прошу вас задержаться. Я хочу с вами поговорить.
Морган посмотрела на него. Ее светло-карие глаза расширились от страха, губы приоткрылись. Кожа ее тонкого запястья была нежной и гладкой. Затем она сглотнула и вскинула подбородок.
— Если речь пойдет о завтрашнем отъезде, я уже знаю. — Она вдруг потупилась. — Я буду вам очень признательна, если вы меня отпустите.
Тагир не спешил сделать это. Пусть усвоит, что только ему решать — кто и что должен делать.
Когда он все же ее отпустил, она обхватила себя руками, словно замерзла. Но шейх знал, что ей совсем не холодно. Даже напротив.
— Пойдемте со мной и расскажите, что, как вам кажется, вы знаете.
Глаза Морган сверкнули, но она ничего не сказала и покорно пошла с ним. Тагир заметил, что девушка слегка прихрамывает, хотя и тщательно пытается это скрыть.
Вдруг шейху пришло в голову, что, возможно, есть медицинские причины, которые помешают ему сделать эту женщину своей женой. Возможно, он слишком торопится. Камил намекал ему на это.
Морган разочарованно вздохнула.
— Я слышала, что все возвращаются в Джамалбад, а временный персонал получает расчет.
— И вы ничего не имеете против? Разве срок действия вашего контракта не заканчивается только через две недели?
— Я буду скучать по Нобиле.
Тагир кивнул. Ему нравилось, в каком направлении двигалась их беседа.
— Кажется, вы тоже симпатичны моей матери.
Морган улыбнулась в ответ, и ее лицо засияло неземной красотой.
— Мне нравится слушать рассказы Нобилы о жизни в Джамалбаде. — Она пожала плечами. — Для меня все это экзотика.
Глаза девушки сверкали, пока снова не затуманились, и улыбка не исчезла с ее лица.
— В любом случае, — продолжила она, не глядя на него, — мне будет ее не хватать.
Тагир медлил с ответом, любуясь ее плавно покачивающимися бедрами. Ему нравилось, как она двигалась.
— Не обязательно, — наконец ответил он.
— Может, для вас и не обязательно, но мне нравится ваша мать. Ее общество доставляет огромное удовольствие, верите вы или нет.
Ее неожиданная вспышка раздражения удивила его. Значит, она не такая уж кроткая и сговорчивая. Принимая во внимание его планы, это может быть недостатком, но, в то же время, Тагир уважал людей, которые не боялись бросать ему вызов. Впрочем, сейчас он не мог ни о чем думать, кроме как о желании подчинить ее своей воле.
— Вы меня не поняли, — успокоил он девушку. — Я не сомневаюсь в вашей привязанности к моей матери. Я просто хотел сказать, что у вас не будет оснований по ней скучать.
