Неожиданно мне показалось, что мое затворничество может быть подозрительным. Мне необходимо взять себя в руки, выйти из комнаты и посмотреть, что там творится. Собрав свою волю в кулак, я вышла из каморки и, облокотившись о дверь, посмотрела на собравшуюся у туалета семью мужа. Увидев меня, Валид жестом велел мне возвращаться обратно в комнату.
— Иди. Тебе не нужно на это смотреть.
— А что случилось? Что здесь происходит?
Я посмотрела на рыдающую свекровь, которую успокаивали другие родственники, и от страха прижалась к двери как можно сильнее.
— Мухаммед умер.
— Как умер? С сердцем плохо?
— На штырь в туалете упал. Я тысячу раз всем говорил, что этот штырь в туалете нужно обязательно вытащить, да только никто меня не слушал.
— И что, насмерть?
— Насмерть.
— Вот горе‑то какое!
— Иди в комнату.
— Да как же я там одна‑то буду?! Мне страшно. Можно, я тут постою?
— Иди в комнату, я сказал.
Не став спорить со своим мужем, я вошла в комнату, закрыла дверь и села на кровать, поджав под себя ноги. Валид пришел ближе к утру, сильно расстроенный и поникший.
— Ты почему не спишь?
— Да как я могу спать, когда такое произошло?
— Ты что, вообще спать не ложилась?
— Нет, — замотала я головой.
— Ну ты даешь!
Валид лег на кровать и захотел, чтобы я легла рядом с ним.
— Давай хоть часик поспим, а то голова так сильно болит!
Я легла рядом с Валидом и произнесла взволнованным голосом:
— Валид, прими, пожалуйста, мои соболезнования по поводу смерти своего брата. Мне действительно очень жаль. Скажи, а мы сегодня сможем с тобой уехать в Хургаду?
— Как мы сможем вернуться в Хургаду, если у меня брат умер, — раздраженно упрекнул меня Валид.
— Ты хочешь сказать, что мы остаемся? — Мне показалось, что еще немного — и у меня начнется истерика.
— А как мы можем уехать в такой ситуации? Меня не поймет моя семья. Мухаммед был моим самым любимым братом. Он — мой кровный родственник, я должен быть на его похоронах. Ахмед поехал организовывать похороны, у него светлое сердце.
Услышав, что Мухаммед был самым любимым братом Валида, я прикусила нижнюю губу и неожиданно для самой себя издала душераздирающий стон.
— Валя, ты что?
— Извини, это просто нервы. Я не думала, что твой брат погибнет в первую ночь после регистрации нашего брака.
— Никто от этого не застрахован.
— А кто такой Ахмед, у которого светлое сердце?
— Это мой любимый дядя.
— Я смотрю, у вас здесь у всех любимое выражение — «светлое сердце» или «черное сердце». Так почему ты решил, что у твоего дяди светлое сердце?
