— Ты хочешь, чтобы я тебя пощадил?
— Хочу.
— Тогда с этой минуты ты будешь делать все, что я тебе говорю, и если хоть раз ты меня ослушаешься, то я, не раздумывая, сдам тебя полиции. Запись нашего с тобой разговора у меня есть. Это моя страна и мои порядки. Ты тут никто и зовут тебя Никак.
— Да, конечно.
— Ты меня поняла?
— Что я должна делать, чтобы ты не сдал меня полиции?
— Все, что я тебе прикажу.
— Я все поняла. Я все буду делать, — утвердительно закивала я головой. — Я обещаю, клянусь…
— Я почти тебе поверил.
— Пожалуйста, не сдавай меня в тюрьму!
— Ты так меня просишь…
— Пожалуйста!
— Действительно жалко, что такая девушка будет пропадать в страшной египетской тюрьме и сгниет там заживо. Твоя свобода будет зависеть только от меня.
Ахмед расстегнул пуговицы на моем халате и сжал с силой мою правую грудь.
— Мне больно.
— Терпи. Теперь тебе многое придется терпеть. Ладно, потом позабавимся, — злобно усмехнулся мужчина. — А пока никто не проснулся, иди в комнату к мужу и вынеси мне свой заграничный паспорт.
— Зачем?
— Затем, чтобы ты не сбежала на родину, паспорт пока будет храниться у меня. Иди, я сказал.
— А как же я без паспорта‑то?
— Он тебе не нужен. Завтра Валиду я скажу о том, что взял у тебя паспорт для того, чтобы поменять тебе визу. Это долгий процесс, поэтому паспорт будет пока у меня.
Неожиданно Ахмед замолчал и, испепеляя меня взглядом, спросил:
— Или ты хочешь в тюрьму? Ты только скажи, и я сразу позабочусь о том, чтобы тебя упрятали за решетку.
— Нет, Ахмед, я сейчас вынесу паспорт.
— И денег прихвати — долларов пятьсот. Мне на первое время хватит.
— Хорошо.
На цыпочках я зашла в нашу с Валидом комнату и осторожно, чтобы не разбудить мужа, потянулась к своей сумке. Достав оттуда свой заграничный паспорт, я полезла в карман юбки, где у меня лежала припасенная тысяча долларов (остальные деньги были на карте), отсчитала пятьсот, положила их в паспорт и вынесла ждущему меня за дверью Ахмеду.
— Молодец, — похвалил меня Ахмед и, открыв паспорт, пересчитал доллары. — А теперь иди к мужу спать.
— Я сейчас уйду, а ты вызовешь полицию, — высказала я свои опасения истеричным голосом.
— Пока ты будешь слушаться меня и делать все, что я тебе говорю, я не посажу тебя в тюрьму.
— Я буду послушной, — я вновь смахнула слезы.
— А по‑другому нельзя. Это чужая для тебя страна, — Ахмед специально выделил слово «чужая». — Считай, что я тебя пожалел. И помни, что на моем мобильном телефоне записан наш с тобой разговор. Если я не посадил тебя в тюрьму сейчас, то это не значит, что я не упрячу тебя за решетку потом.
