— О-о… — простонала Энджи, не в силах поверить, что такое происходит в действительности. Что она находится в объятиях Риккардо Кастеллари и, что он так долго и страстно целует ее, что ей начинает казаться, будто она вот-вот потеряет сознание. — О-о…
— Тебе хорошо? — выдохнул он, оторвавшись от ее губ.
— О да…
Риккардо закрыл глаза, когда она прижалась к нему еще теснее. Он не собирался целовать Энджи и не мог даже предположить, насколько сильной будет его собственная реакция на этот поцелуй. Если честно, ему бы следовало поскорее ретироваться, обвиняя вино и поднадоевшую сентиментальность рождественских дней в том, что происходит, и чего не должно было никогда произойти. Но… ему совершенно не хотелось этого. Напротив, желание становилось все сильнее и слаще.
— Риккардо… — беспомощно выдохнула Энджи, и он ощутил тепло ее дыхания.
Именно то, как она произнесла его имя, и определило его судьбу. До этого момента Риккардо все еще был способен положить конец своему сумасшествию, если бы этот слабый стон не подействовал на него с новой силой…
— Что? — хриплым голосом спросил он. — Что такое?
— Я… я хочу тебя, — вырвалось у нее. Да и как могли не вырваться у нее эти слова, если она столько лет сдерживала их?
— Правда? Сейчас? — пробормотал он, пряча улыбку в ее душистых волосах. Потому что такое искреннее признание каким-то образом освободило его ото всех ограничений, от той сдержанности, которой он должен был руководствоваться.
Она же была его секретаршей!
Но неожиданно это перестало иметь значение. Сейчас, когда Энджи так откровенно прижималась к нему, ничто не имело значения, кроме неотвратимого желания обладать ею. Увидеть, насколько реальны обещанные алым платьем соблазны, которые сводили его с ума весь вечер…
Он прижался к ней, и она вскрикнула, когда его рука скользнула в вырез ее платья. Риккардо почувствовал, как она задрожала, когда он обхватил ладонью и начал гладить ее грудь.
— О-о! — снова вскрикнула она, извиваясь. Ее ногти впились в его тело через шелк его рубашки.
«Она страстная, — подумал он с замиранием сердца. — Очень страстная». И снова голос разума возник в его голове, требуя, чтобы его услышали и положили конец этому безумию. Увы, зов тела оказался более требовательным, и, не в силах больше сдерживаться, он начал стаскивать с нее скользящее платье.
Риккардо провел рукой по соблазнительным выпуклостям нижней части ее тела, но встретил преграду в виде надетых колготок.
