— И сейчас боюсь, — согласился он. На ее лице тут же появилось испуганное и неуверенное выражение. — Я говорю не о том, о чем ты подумала, — поспешно сказал он. — Я нисколько не сомневаюсь в своих чувствах к тебе или в твоих чувствах ко мне.
— Тогда это в с… — она сглотнула, — в физическом отношении?
— Что? В каком физическом отношении? — Тут он понял. Секс! — О! — Он засмеялся. — Ни в коем случае! Я хочу сказать… Мэтти, меня влечет к тебе так, как ни к одной женщине. Эта сторона меня совершенно не беспокоит. Мне только казалось, что я люблю Грейс. Но тебя я люблю по-настоящему. Я знаю это. Ты такая, о какой я всегда мечтал…
Наверное, он нашел правильные слова, потому что она снова прижалась к нему. У него забилось сердце, и он решил, что им обоим надо почувствовать то, что их ждет в будущем. Он наклонил голову и поцеловал ее. Этого оказалось недостаточно. Он прижался к ней, чтобы она почувствовала, как он жаждет ее, и стал ласкать языком маленькую впадинку под ее ухом. Мэтти отреагировала таким восклицанием, что он почувствовал нестерпимое желание. Он скользнул губами по ее шее, его рука инстинктивно потянулась к ее груди, и Мэтти подалась ему навстречу.
— Оррен! — Она подняла его голову, ища его губы. Он сильнее сжал рукой ее грудь, но не слишком сильно, изумляясь тому, какое у нее крепкое тело. Она простонала, когда он снова страстно поцеловал ее. Оррен был настолько захвачен желанием, что не следил за дверью и не заметил, что она открылась.
— Мэтти!
— Папа!
Оррен, моргая, посмотрел на высокого, крепкого черноволосого мужчину со свирепым взглядом и подумал, что более неблагоприятного момента для знакомства с Эвансом Кинкейдом придумать было невозможно.
— Мистер Кинкейд, это совсем не то, что вы могли подумать.
— Не то, что я мог подумать? — скептически повторил Кинкейд. — Даже ваши дети в курсе того, что здесь происходит!
— Нет, сэр. То есть они могут быть… Я хочу сказать, что они знают, как я отношусь к Мэтти. Они, возможно, понимают, что я хочу…
— Соблазнить мою дочь? — таким же скептическим тоном сказал Кинкейд.
— Папа!
Эванс Кинкейд схватил дочь за руку.
— Ты пойдешь со мной, милочка!
— Не пойду!
— Последний раз, вернувшись домой отсюда, она плакала, — обвинил Оррена Кинкейд. — Я сказал, что ей не следует возвращаться в этот дом, но она утверждала, что нужна детям. Я сказал ей, что она должна уйти в ту же минуту, как вы появитесь в дверях. Она обещала быть дома к семи часам. Я знал, что что-то не так, уже через минуту после этого срока! А теперь моя дочь поедет домой! — Он потащил Мэтти из комнаты в коридор.
