Подошёл Эрнест Эдуардович и встал рядом с Севой.
— Он очень крепкий мальчик! — тихо проговорил он и посмотрел на Севу. — Вы знаете, таким малышам нужно чувствовать, что их любят и они нужны.
Он слегка постучал по стеклянной стенке, и Сева увидел, что в ней есть ряд крошечных отверстий.
— Говорите с ним, и он вас услышит.
Врач взял руку Севы и вставил её в специальный рукав, ведущий прямо к ребёнку.
— Они очень любят, когда их гладят по головке. Даже улыбаются. Вы должны поглаживать его, держать за ручку, и он будет выздоравливать гораздо быстрее.
Сева протянул руку к малышу и коснулся его маленького, но такого мягкого тельца. Его накрыло таким неземным ощущением восторга, что на глаза выступили слёзы.
Сева сделал неопределённое движение, и получилось, что его ладонь накрыла почти всего ребёнка.
Он поспешно отдёрнул руку, но потом снова протянул и слегка коснулся удивительно длинных чёрных волосиков ребёнка. Потом сделал поглаживающие движения и действительно! Малыш улыбнулся своим крохотным беззубым ротиком.
— Вы можете вложить палец в его ладошку. Он вас узнает!
Сева с сомнением оглядел крошечную ладошку мальчика. Да он может раздавить её одним пальцем!
— Смелее, смелее! — подбодрил его врач.
Сева сглотнул, но всё же вложил палец в ладошку малыша.
И тут же ойкнул.
Ребёнок крепко вцепился в его палец и, как будто мигом успокоившись, затих.
— Вот видите! Он узнаёт собственного отца! — воскликнул врач, — Я всегда поражался их способностям!
Сева больше не мог притворяться. Он должен рассказать врачу правду.
— Видите ли, — начал он, — Лина…Она не моя жена. А это не мой сын. — глухо проговорил он.
Врач скептически хмыкнул.
Потом взглянул на черноволосого малыша, перевёл взгляд на Севу, снова на малыша.
И тихо рассмеялся.
Да они даже в профиль похожи!
Уж что-что, а то, что этот малыш — сын этого мужчины — не вызывает никаких сомнений.
Внезапно врач нахмурился и посмотрел на Севу.
— Простите, а у вашей, ну то есть у Лины, нет знакомого по имени Роман?
Сева сцепил зубы. Потом нехотя ответил.
— Есть. Он её будущий муж и отец ребёнка.
— Гм, — как-то неопределённо хмыкнул доктор.
Предположить, что этот малыш — сын светловолосой Лины и такого же светловолосого Романа — верх абсурда. И если Феликс ещё не понял этого, значит, так и должно быть.
— Ладно, пойду, позвоню Роману. Сообщу известия.
Он вышел из палаты, а Сева так и остался стоять, держа руку возле ребёнка, за которую малыш схватился так, будто это был спасательный круг.
