, который высоко держит наше знамя. Коммерции советнику Трайбелю виват, виват, виват!
Все повскакали, чтобы чокнуться с Фогельзангом и приветствовать его как изобретателя монархической демократии. Одни, казалось, пришли в неподдельный восторг, особое впечатление произвело на них итальянское слово «gonfaloniere», другие посмеивались про себя, и лишь трое были решительно недовольны: Трайбель, которому только что провозглашенные Фогельзангом новые принципы не сулили никакого барыша, госпожа советница, которой речь Фогельзанга показалась недостаточно возвышенной, и, наконец, мистер Нельсон, у которого Фогельзангова хула британской аристократии вызвала еще более острый приступ ненависти.
- Stuff and nonsense! What does he know of our [aristocracy? To be sure, he does'nt belong to it-that is all[24].
- Право, не знаю,-рассмеялась Коринна.- Разве он не похож, по-вашему, на английского пэра из палаты лордов?
Этот вопрос заставил Нельсона мигом забыть всю досаду, он даже взял из вазы двойной орешек и предложил Коринне съесть его с ним на пару, но тут госпожа советница, отодвинув свой стул, дала тем самым знак вставать из-за стола. Распахнулись створки дверей, и в том же порядке, в каком садились за стол, гости проследовали в уже проветренную приемную, где мужчины, предводительствуемые Трайбелем, почтительно приложились к ручке пожилых дам и некоторых дам помоложе. Один только мистер Нельсон уклонился от участия в церемонии, ибо госпожа советница показалась ему «a little pompous»[25], а придворные дамы «a little ridiculous»[26], и ограничился тем, что, подойдя к Коринне, обменялся с ней энергичным shaking hands[27].
Большая стеклянная дверь залы была распахнута, но духота от того не стала меньше, и потому решили пить кофе на свежем воздухе, одни на веранде, другие прямо в палисаднике, причем соседи по столу снова объединились и продолжали застольную беседу. Лишь когда обе высокородные дамы покинули общество, разговор, обильно сдобренный злословием, на мгновение прервался, и взгляды собравшихся обратились к отъезжающему ландо. Экипаж сначала доставил госпожу фон Цапель на квартиру, расположенную вблизи Маршалсбрюке, после чего поехал в сторону Шарлоттенбурга, где фрейлейн фон Пышке, обитающая уже более четверти века в одном из боковых крыльев дворца, черпала усладу своей жизни и величайшую свою гордость в сознании, что дышала и дышит одним воздухом сперва с ныне почившим в бозе королем, затем с вдовствующей королевой и, наконец, с фамилией Мейнингенов. Этому обстоятельству фрейлейн фон Пышке и была обязана своим просветленным лицом, которое вполне соответствовало ее эфирной комплекции.
