— И кто же приказал тебе раздеться? — с притворным безразличием поинтересовалась она.
— Граф Сандал, — ответила Софи, избегая пристального взгляда подруги.
— Понятно. — Октавия чувствовала, что ситуация деликатная, и, прежде чем задать следующий вопрос, помедлила в задумчивости, накручивая золотистый локон на палец. — А после того как ты разделась, тебе захотелось лечь с ним в постель?
— Ты с ума сошла?! — Софи больше не боялась ее взгляда и прямо посмотрела ей в глаза. — С этим запятнавшим свое имя мерзавцем? С этим отвратительным червяком? С этим… с этим… — Софи злобно зашипела и тут же решила изменить тактику. — Пойти с ним в постель? Никогда. Однако благодаря твоей пасте и его дьявольской изворотливости мне пришлось пойти с ним на сделку. А когда я очнулась, то оказалось, что я лежу в его постели обнаженная, моей одежды нет и уже почти полдень. — Софи задохнулась от волнения.
В комнату вошла Эмми с серебряным блюдом с пирожными, но замерла у входа, заметив на лице Октавии страдальческое выражение.
— Что стряслось?
— Нет, ничего, — поспешно ответила Октавия, часто дыша, чтобы справиться то ли со смехом, то ли с плачем. — Софи только что рассказывала мне, как паста для усов вызвала у нее раздражение, заставила раздеться перед графом Сандалом, заключить с ним договор, а затем провести с ним ночь. И во всем этом виновата я.
Серебряное блюдо с громким звоном полетело на пол, пирожные рассыпались.
— Ты провела ночь с графом Сандалом? — спросила Эмми, не сразу обретя дар речи.
— Где мои апельсиновые пирожные? — нахмурилась Софи, поднимаясь из ванны и строго оглядывая пол, засыпанный сахарной пудрой.
— Ричарде сказала, что нет необходимости печь их, если можно заказать меренги у Суитсона.
— Меренги тоже очень вкусные, — добавила Октавия несколько неестественно.
— Возможно, но это не апельсиновые пирожные, и я их не заказывала, — отозвалась Софи. — Почему я должна брать что-то у посторонних, если у меня есть Ричарде? Черт побери! — Софи вдруг вспомнила вторую вещь, о которой хотела вспомнить, — и все благодаря меренгам. Она испытала невероятное облегчение, выйдя из ванны и собрав с пола остатки своего туалета. Она поцеловала кучу тряпья и выкинула ее в окно, после чего танцующей походкой подошла к Эмми и поцеловала ее. — Спасибо. Мне бы никогда не пришло это в голову, если бы не ты. А теперь пойди и скажи Ричарде, что я никогда не стану есть пирожные из чужих рук и прошу ее все же приготовить для меня свои знаменитые апельсиновые пирожные.
