После
развода с
женой я был
полной
целкой. Я
остался один
на один с
этим
стремным городом,
как мне тогда
казалось,
полным похотливых
красавиц,
готовых
совокупляться
с утра до
ночи, нежно и
горячо.
Только я не
знал как к
ним подойти и
о чем с ними
говорить. Так
я промаялся
пару месяцев,
бродя вечерами
по барам с
вечно
полустоящим
фаллосом. От
женщин я
шарахался
или нес такую
дикую чушь,
что порой сам
себя не
понимал.
В
грязном
русском
заведении,
ободранном и с
вечным
запахом
блевотины, я
торчал чаще всего.
Называлось
оно Russian Stakan, но все
называли его
просто
«Стакан», или
«Стакашка». А
посещал я его
чаще других
мест по одной
простой
причине: там
постоянно
ошивался мой
старый
шапочный
знакомый,
музыкант из
Киева — Паша. В
Стакане мы с
ним как-то
нечаянно столкнулись,
он меня
опознал, и мы
сблизились
на почве
четырех
бокалов пива
и двух
шкаликов
водки.
Парень
обладал
удивительным
свойством — все
женщины
любили его
как подружку.
Он был мастер
посплетничать
и знал всех
блядей в Стакане,
вплоть до их
номеров
телефонов и
расписания
работы. Его
записная
книжка была желтыми
страницами
русскоязычных
шлюх
Нью-Йорка.
Увидев,
как я маюсь,
Паша
разжалобился
и решил
помочь мне с
моей целкой.
Он долго
перебирал в
уме
кандидаток,
и, наконец,
колесики сцепились.
Из книжки
были
извлечены
номер телефона,
имя и внешние
данные. Паша,
как и все
сплетницы,
был еще и
сводницей. Он
счастливо
подмигивал
мне с
характерным
для него
видом грустного
Пьеро. Краски
не жалелись.
Оксана из записной
книжки
предстала
передо мной в
облике
прекрасной
нимфы с
обложки
женского журнала.
Я особенно не
капризничал —
был в отчаянии
и готов на
все, только
бы размочить
сухарик. Паша
тут же
связался с
ней и
договорился,
что я
позвоню,
когда она
вернется в
Нью-Йорк.
Оксана в тот
момент
отдыхала во
Флориде.
Все три
дня, пока она
была во
Флориде, я
ходил сам не
свой и
воображал
себе
фотомодель с
полным
набором
телесных запчастей.
Особенно
красочно я
представлял
себе большую,
красивую
грудь. Это
единственное,
в чем я не
ошибся.
Но я
забегаю
вперед.
Пашка
сделал свое
дело, то есть
правильно поставил
задачу. Я
позвонил, и
(большой успех!)
Оксана сняла
трубку во
Флориде. Я
был на седьмом
небе. По
телефону
тяжело
определить
вес человека,
а вот голос у
нее был тоненький
и сладкий.
— Даааа… —
страстно
выдохнула в
трубку Оксана,
— Через два
дня буду в
Нью-Йорке.
У меня
встал.
Два дня
я ходил с
деревянным
топором в
штанах и
мысленно
рубил дрова с
Оксаной.
Бросал палки,
колол
поленья и
расщеплял
пеньки на
тоненькие
волокнистые
дощечки. С
утра на
второй день я
уже набирал
ее номер.
Никто не
отвечал. Ближе
к вечеру, от
волнения,
начали
мучить газы.
Я лежал на
диване,
попердывал и
страдал.
