– Ничё, – старательно сказал провожатый вслух (когда лайт не любит и не умеет общаться словами, предпочитая общение мыс-лью, это всегда заметно). – У нас те точно бу в кайф. Забудь.
– Позвольте поинтересоваться, – с откровенной издёвкой спросил Тирет, – а что вы намерены предпринять в том весьма вероятном случае, если я не пожелаю забыть что бы то ни было?
– Чё?
Вздох.
– Ничё, – Тирет махнул рукой. – Забудь.
Провожатый поёжился и охотно прекратил общение.
"Главное – не обижайтесь на них. Даже если они старше вас годами, они всё равно больше, чем вы, похожи на детей. А детям издавна многое прощается".
Я запомню, Наставница, пообещал Тирет мысленно.
– Слышь, – обратился он к провожатому, – а у вас в приюте народу много?
– Народу?
– Сирот вроде меня. Ну, или не вроде, а так… маленьких лайтов. Много?
– Ага. Двадцать три.
– А ровесников моих сколько?
– Ровесников?
– Кому одиннадцать, двенадцать, тринадцать лет? Много таких?
На лице лайта проступило непонимание.
– Зачем возраст? Всем весело, всем хорошо. Возраст – забудь.
Многое прощается, – повторил Тирет, словно мантру. Прощается. Как дети.
А ведь мы ещё не добрались до места, где "всем весело"…
"Самое важное, особенно поначалу – не отгораживаться. Не быть мрачными и серьёзными. Вы будете выделяться, и это неизбежно. Но постарайтесь выделяться как можно меньше… или хотя бы отличаться не в минус".
Да уж, задала ты нам задачку, Наставница…
Впрочем, когда твои задания были легки? И было ли такое вообще?
Ой, вряд ли…
Новых попыток наладить взаимопонимание Тирет благоразумно не устраивал, и такое положение дел, кажется, устроило провожатого. Имя которого Тирет так и не удосужился спросить. Как, впрочем, и тот – его.
Те, из комиссии ЭН, должны были сообщить, кого отдают в приют. Уж имя-то сказать были просто обязаны. Тирет ещё раз покосился на летящего рядом лайта. Угу. Сообщили. Только вот оно сразу же за ненадобностью вылетело из этой светлой головы.
Может, с ровесниками будет получше? …как выяснилось вскоре, в приюте Тирету было суждено болтаться в этакой статистичес-кой яме. С одного края десяток почти взрослых сиротинушек, внимание которых было поделено между разнообразными виртуальными игрищами, лёгкой выпивкой и сексом, с другого – несмышлёная малышня, самым старшим среди которой было на два года меньше, чем самому Тирету. Старшие едва сочли нужным уделить новичку несколько беглых взглядов; одна девица лет шестнадцати глянула на Тирета с определённым интересом, но он сразу же и твёрдо сказал: "Нет!" – после чего девица фыркнула и тоже перестала его замечать.
