— У них еще не кончилось дежурство, — сказал, встав, командир третьей эскадрильи подполковник Макелян.
— Какое дежурство?! — Кустистые брови полковника поднялись вверх. Впервые в его голосе я услышал недовольство. Он не повысил голоса, но в нем зазвучали железные нотки. — Я приказал снять их.
— Сняты, товарищ полковник, — снова поднялся начальник штаба. — На их место назначены летчики из второй эскадрильи.
— Вам, товарищ Макелян, — командир полка ткнул указкой в сторону подполковника, — этот случай непростителен. Как слепые котята оказались ваши летчики. — Он перевел взгляд на начальника штаба. — Третьего мая назначаю полеты. Будем учиться перехватывать в условиях радиопомех. Полковник поставил указку и вышел.
Я не сумел позвонить Инне и предупредить, что не приеду.
Третьего мая начались учения. Полковник Мельников рано утром вместе с инженером полка устроил проверку знаний правил по безопасности полетов. Двоих летчиков отстранил от полетов и приказал снять с летного пайка. В двенадцать часов на аэродроме приземлился Ил-14. Прилетела комиссия из штаба округа.
В учениях участвовали все эскадрильи. Наша эскадрилья играла роль обороняющейся стороны. Полеты проводились днем и ночью.
Отдыхали мы на аэродроме, в классе. По случаю учений сюда привезли матрацы и подушки, солдатские одеяла и простыни. В общем, мы были на казарменном положении. Ночью у нас были полеты, и после обеда нам разрешили поспать. Мы улеглись рядом: я, Юрка, Геннадий. Но спать не хотелось.
— Говорил тебе, не женись, — подшучивал Юрка над Геннадием. — Не послушался. С кем вот теперь молодая жена?
— Мне-то что, — посмеиваясь, отвечал Геннадий. — Во-первых, она знает, где я, во-вторых, она жена, никуда не денется. А вот Борису я не завидую.
— Да, — согласился я. — Нехорошо получилось. Обещал еще в ту субботу или на праздники, а вместо этого… Быстрее бы кончилась эта кутерьма, что ли…
— Эх ты, кутерьма! — усмехнулся Лаптев. — Это только цветочки, ягодки впереди. Ты думаешь, почему Мельников устроил эту игру?
— Кто гарантирует, что нарушители снова не появятся, — ответил я.
— Это одна сторона дела. Мельников сейчас, пожалуй, больше боится не нарушителей, а комиссии. Он, рассказывают, сам все праздники сидел за учебниками и на тренажерах.
— Да, — вздохнул Геннадий. — Уж кому-кому, а ему-то за этот пролет будет на орехи.
— Ты прав, — сказал Юрка. — Командиру много дается, с него больше и спрашивается… В общем, хватит об этом, давайте спать. — Юрка закрыл глаза. — Полеты предстоят нелегкие, как бы и мы не получили на орехи.
