— То есть как это — недавно? — Вера даже остановилась.
Но Грасс больше не стал ничего объяснять.
Несмотря на поздний час и будний день, ресторанчик оказался полон посетителей. Вальяжный официант проводил новых клиентов к столику у стены, увешанной картинами сомнительного качества.
Вера с удовольствием отметила, какие взгляды на их компанию бросают от соседних столиков. Еще бы: симпатичная девушка в строгой рабочей одежде — черной юбке, белой блузе и черном приталенном жилете, статный японец (костюм оригинального кроя — классический с виду и наверняка удобный, словно спортивный) и привлекательный европеец в синих джинсах и обтягивающей футболке под курткой.
Девушка заказала себе безалкогольный коктейль, мужчины, переглянувшись, попросили принести бутылку хорошей водки и закуску, прокомментировав это тем, что — «Россия, как-никак».
— Давненько мы не сидели с тобой вот так — за бутылочкой горячительного, дружище, — медленно проговорил Сутеки, откинувшись на спинку стула.
— Давно, — согласился Грассатор.
— Помнишь, когда последний раз?
— Я приезжал в Токио сразу после войны.
— Точно. Тебе стоит заглянуть туда сейчас. Совсем другой город.
— Да уж, предполагаю.
Вера поболтала трубочкой в своем бокале, сделала глоток.
— Я даже спрашивать не буду, о какой войне вы тут говорите, — пробормотала она.
Мужчины не ответили, оба смотрели в пустоту, вспоминали.
Подали закуску.
Сутеки наполнил рюмки, поднял свою:
— У людей есть хорошая традиция — поминать погибших друзей. Не думал, что придется когда-то поминать своих, но раз уж… Давай, Грассатор, для начала выпьем за Лекса.
— Давай, — Грассатор поднял свою. — Он был лучшим из нас.
Мужчины приблизили рюмки.
— В России при этом не чокаются, — заметила Вера. Она уже решила для себя, что будет сидеть, слушать и ничему не удивляться. Ребятам захотелось поностальгировать, ну что же…
— Да? — Сутеки опустил рюмку. — В этом что-то есть. За Лекса, не чокаясь!
Выпили.
— Он сразу отличился, помнишь? — продолжил Сутеки после паузы. — Мы уже решили, что плюнем на все, уже договорились, что будем стоять в стороне, и сразу после этого Лекс поехал в Марсель. Я ему говорил: зачем тебе это, что ты можешь изменить? А он ответил, что менять ничего не собирается, просто хочет помочь им. В городе чума, город вымирал, полмира людей вымирало, потому что по уши сидели в своем дерьме и отходах, ну что он мог сделать? Ничего. И ничего не сделал.
— Но поехал все равно, — заметил Грасс.
