— Кто обнаружил? — деловым тоном спросила Вера, стараясь держаться так, будто ничего не происходит.
— Патрульные, — отозвался Тоцкий. — Самое интересное, что, когда я приехал, он был еще жив…
— Перевернуть можно?
— Да, всё сфотографировали. Патруль-то его трогать не стал, и так же вроде все понятно, а я когда осматривать начал…
Девушка с усилием перевернула тело и отшатнулась: лицо, шея, живот, ноги — все было исполосовано длинными глубокими порезами, да так, что плоть развалилась и разошлась, шея была распорота до самых позвонков, лицо разрублено, и лишь небесно-голубые глаза взирали в пустоту так ясно, словно еще могли что-то видеть.
— Вы сказали, что он был еще жив?
— Да, и это спустя больше сорока минут после того, как его нашли. А сколько он еще до обнаружения пролежал…
— Не может быть. Одна рана на шее чего стоит.
— И все-таки. — В тоне медксперта появились жесткие нотки. — Извините, следователь, но я не первый день… В любом случае свидетелей здесь хватает.
Вера прикусила губу. Ну конечно, какая-то соплячка двадцати пяти лет от роду смеет сомневаться в словах дедушки-доктора, который работал судмедэкспертом уже тогда, когда ее еще и не планировали. За время работы в прокуратуре на возраст ей пеняли часто и с удовольствием. Она и сама не знала, радоваться, что ее считают молодой, или огорчаться.
— А когда он умер?
Медик глянул на часы, протер их от капель дождя.
— Восемнадцать минут назад. Через семь минут после того, как я приехал. Я распорядился «скорую» вызвать, но та опоздала, так что ее поменяли на труповозку. И вот, когда он преставился, тут что-то странное и приключилось…
Вера еще раз взглянула на тело. Ничего себе — странное. Умереть с такими ранами! Действительно очень странно.
— …Тоска какая-то накатила, знаете ли. Жуткая тоска. Беспросветная. Даже не жалость или нет, скорее жалость, но не к нему, а к себе. Словно близкий кто-то умер, такой близкий, что и самому на этом свете больше делать нечего. Слезы так и полезли. Я смахнул, думал — совсем старый стал, ан нет, смотрю, и остальные тоже… Все. И мужики-опера, которые на своем веку успели такое повидать… Все рыдали, как дети малые. Наваждение прям какое-то.
— Может быть, газ? — предположила Вера первое, что пришло на ум.
— Вряд ли, я бы почувствовал, наверное. Да и нет при нем ничего такого. Ни баллончика, ни еще чего. Документов, кстати, тоже нет.
— А может, излучение? Я что-то слышала про это.
— Все может быть, Вера Георгиевна. — Тоцкий закурил, прикрывая сигарету от дождя. — В этом мире все может быть…
