— Следователь Роднова слушает.
На том конце ответили не сразу, но после паузы все же прозвучал тихий, приятный, словно бархатный, мужской голос:
— Добрый день. Я хотел бы поговорить с вами по поводу недавнего убийства, которое вы расследуете.
Вера бросила на Соловьева пронзительный взгляд, и тот приник щекой к трубке телефона.
— Назовитесь, пожалуйста, — строго проговорила девушка.
— Позже. Когда вас устроит встреча со мной?
Вера посмотрела на часы. Половина первого.
— До шести я на работе, если вы сможете…
— Я буду у вас в час.
— Тогда запишите адрес…
Но в трубке уже раздались гудки.
— Что скажешь? — спросил Соловьев, возвращая трубку на место.
— Понятия не имею. А ты?
— Вечеринка набирает обороты.
Вера стояла у подоконника, прихлебывая кофе, и наблюдала, как трепещет тополь перед ее окном. На улице было ветрено, опять хлестал уже изрядно поднадоевший дождь. Весна в этом году выдалась тоскливая и больше напоминала осень. Впрочем, в такую погоду работалось легче, чем в солнечные летние деньки, когда так и хотелось бросить все к черту и махнуть куда-нибудь на море.
В дверь постучали, и в кабинет, не дожидаясь разрешения, вошел мужчина. Вера подспудно надеялась, что посетителем окажется тот самый брюнет, что встретился ей в морге, но это был не он. Высокий блондин в дорогом черном костюме и белой рубашке с узким галстуком, этот мужчина просто излучал здоровье и скрытую силу.
— Добрый день, следователь. — На красивом лице засияла улыбка, обнажая великолепные зубы, но голубые глаза остались холодными, прямо-таки ледяными. Он бросил взгляд на настенные часы: — надеюсь, я не опоздал.
— Нет, не опоздали. — Вера присела за стол, стараясь скрыть странную растерянность, отчего-то охватившую ее. Она ждала визита в четко установленное время — так и вышло, тогда в чем дело? Или ее смутил сам гость? — Присаживайтесь.
Блондин повиновался. Вера извлекла из стола лист бумаги и ручку, приготовилась записывать, при этом стараясь поменьше смотреть на мужчину. Что-то в его глазах было такое, что одновременно пугало и завораживало.
— Представьтесь, пожалуйста, — начала она. — И желательно, чтобы вы также показали свой паспорт.
— Мое имя ничего вам не скажет, разве что облегчит процесс общения. А паспорта у меня попросту нет.
— То есть как это — нет паспорта? Утерян?
— Нет и никогда не было. А сама идея существования этого документа мне изначально не нравилась. Но люди любят условности, это фундамент их общества. Называйте меня, скажем, Иван, ведь у вас это распространенное имя.
