— Тебе когда-нибудь приходило в голову, что твоя боязнь довериться кому-нибудь может иметь свои корни в смерти твоих родителей?
Откровенность этого вопроса, заданного тихим, вкрадчивым голосом, повергла Кристу в оцепенение. Оправившись от шока, она яростно набросилась на Дэниела. Ее кровь кипела от негодования, гулко отдаваясь в висках, гнев душил, мешая говорить.
— Что ты такое говоришь! Они не виноваты, что погибли. Кроме того, у меня осталась тетя. Она дала мне крышу над головой… окружила меня любовью…
— Но она не была твоей матерью, — тихо возразил Дэниел, — а дети не всегда размышляют, так же логично, как взрослые. Повзрослев, ты поняла, что смерть твоих родителей была результатом несчастного случая, предотвратить который они были не в силах, но ребенком, испытывая чувства одиночества и страха, ты безотчетно сердилась на них за то, что они тебя бросили.
— Нет, — поспешила она возразить. Как он догадался, как узнал о том темном чувстве горечи и негодования, которое мучило ее даже спустя месяцы, годы после смерти родителей, когда она почти ненавидела их за то, что они оставили ее одну? — А как насчет тебя? — с вызовом парировала Криста, стараясь подавить в себе непрошеные воспоминания. — Если следовать твоим рассуждениям, ты должен был чувствовать себя виноватым в смерти своего отца…
Даже в пылу гнева она не могла заставить себя произнести жестокое слово «самоубийство», осмелиться поднять на него глаза, нанося ответный удар.
Вначале ей показалось, что он не собирается отвечать, но, когда он наконец заговорил, Криста замерла в тягостном молчании.
— Да, — сказал он, — я чувствовал себя виноватым… иногда и сейчас чувствую. Мне было очень тяжело смириться с этим чувством, научиться жить с ним, вместо того, чтобы вести безрезультатную борьбу с самим собой. Это самая тяжелая задача, которую мне когда-либо приходилось решать в своей жизни, и самая путающая. Прекратить постоянно обвинять себя, изводить нелепыми наказаниями, перестать искать оправдания, своему бездействию было очень, очень тяжело. Отрицательные эмоции могут превратиться в пагубную привычку, не менее опасную, чем любой наркотик. Подумай об этом, — сказал он, повернув к дому.
Криста вскочила на ноги, разозлившись на его последнее замечание. Ей хотелось опровергнуть все то, что он сейчас сказал, но вместо этого она вскрикнула от внезапной боли: при очередном порыве ветра что-то попало ей в глаз. Она быстро заморгала и стала тереть слезящийся глаз рукой, стараясь избавиться от соринки.
