— Извините, я увлекся собственным энтузиазмом, — невесело улыбнулся он. — Хуже нет, когда изменяешь своим мечтам.
— Звучит идеалистично, — холодно отозвалась Криста. — Но человек не может жить исключительно с мыслью о чувстве собственного достоинства.
— Может быть, но он, это уж точно, не может жить вообще без него, — парировал Дэниел. — Это доказано всеми научными работами по данному вопросу. Лишите человека чувства собственного достоинства, и вы обречете его на такое жалкое существование, какое нельзя назвать жизнью.
— Послушать вас, так получается, что развитие у человека чувства собственного достоинства является панацеей от всех бед, — подытожила Криста.
Она старалась вложить в слова как можно больше сарказма, но, к ее удивлению, Дэниел, вместо того чтобы ответить колкостью на колкость, тихо сказал:
— Я верю, что во многих случаях это именно так. Когда мне было пятнадцать, моего отца уволили по сокращению штатов; через три месяца он покончил с собой. Ему было сорок три, и он не смог перенести позор, что потерял работу. Для него слишком мало значил тот факт, что мы любим его, что мы его ценим, что он является неотъемлемой частью нашего маленького мирка, что он нужен нам.
Криста с трудом проглотила подкативший к горлу комок. Его простые слова, лишенные театрального пыла, поражали до глубины души.
Может быть, потому, что Криста сама когда-то потеряла родителей, она понимала то, что было недосказано.
Слезы затуманили глаза. Ей очень хотелось протянуть руку и дотронуться до него, сказать, как она его понимает.
— Может быть, по этой причине финансовый и профессиональный успех никогда не имел и для меня большого значения. После его смерти мы нашли акции, которые он приобрел несколько лет назад. Ему всегда нравилось потихоньку играть на рынке ценных бумаг, в небольших размерах. Акции сильно поднялись в цене. Это была трагедия: цена акций выросла настолько, что мой отец мог бы безбедно прожить на дивиденды всю оставшуюся жизнь, если бы не принял тогда рокового решения. Деньги я потратил потом на покупку дома. Мне показалось, что это самое подходящее их вложение.
Криста сглотнула. Он казался таким искренним, таким… каким она всегда представляла мужчину, который мог бы завоевать ее сердце.
Но в то же время, он был занят в бизнесе, который, как она убедилась на своем горьком опыте, привлекает ловкачей, играющих на доверчивости попавших к ним в лапы простачков.
Женский инстинкт, какое-то шестое чувство побуждали ее открыться навстречу этому человеку, поверить ему, но опыт и здравый смысл предостерегали от подобного шага.
