— Мне жаль, если… если я обидела кого-то или… нарушила какие-то правила. — Сэм заставила себя извиниться, в душе презирая подобную мягкотелость. Но девушке не хотелось испортить себе карьеру, и она не могла позволить ему наказать ее только за то, что он сожалеет об их нечаянном поцелуе.
Неужели он думает, что она сама не жалеет об этом? Не означает ли этот его взгляд, что он понял: ее извинение имеет отношение не только к ее профессиональным изысканиям?
— Покажите мне, где это ваше предполагаемое отклонение, — скомандовал он, не ответив на ее извинение. Вере знал, что должен сосредоточиться на плане, который подготовил, чтобы попытаться обыграть ее.
Он стоит слишком близко, подумала Сэм, скосив глаза на его руку на спинке стула.
Ей вовсе не обязательно подчиняться его приказам. Она могла бы попросить его уйти. Он был, в конце концов, в ее личном помещении, и Сэм не знала, сколько еще выдержит это давление.
Как принц сам заметил, информация, которую она собирала, не относилась к ее работе, и потому она вовсе не была обязана делиться ею с кем-либо. Тем не менее здравый смысл подсказал ей, что было бы глупо выразить это вслух. Стараясь, чтобы ее рука не дрожала, она потянулась за мышкой и выделила область вокруг источника.
Принц наклонился ближе к экрану, и девушка почувствовала его дыхание на своей коже. Сэм ощущала тепло его тела, его запах и тот эффект, что все это оказывало на нее, посылая серию непрошеных импульсов ее телу. Осознавала ли она, какому унижению она могла подвергнуть себя уже в следующее мгновение?
Конечно, Сэм слышала этот предостерегающий внутренний голос. Но в то же время слышала и другой голос, который, соблазняя ее, шептал, что если сейчас она откинет назад голову, то опустится на его плечо, а если принц положит руку на ее плечо, то он может повернуть ее к себе и…
Внезапно и злость и физическая боль желания прошли сквозь ее тело. Она не должна позволять себе ни так чувствовать и ни так думать! Что случилось с ее достоинством и здравым смыслом? Она и так позволила себе долгие месяцы мечтать о нем, веря, будто он разделял ее желание. Но сейчас, когда Сэм знала правду, одна лишь ее гордость должна была служить ей надежной защитой от физического притяжения к нему.
— Вот здесь я впервые заметила кое-что, — произнесла она, заставив свой голос звучать более-менее спокойно, и показала на темную отметку. Но неужели ее голос стал таким высоким или ей это только показалось? И заметил ли он, как напряглась ее рука, когда она двигала мышкой, стараясь избежать соприкосновения с его рукой?
