Он немного нервничает, - пробормотала Синния, как будто сама с собой. – Он собирается выйти, чтобы встретить своего отца.
Она задавалась вопросом, как Морфрэн собирается объяснить похищение ясновидца своему уже рассерженному и потерявшему рассудок отцу.
Возможно, у него хватит ума сообщить новости в публичном месте, - в ответ предположил Уйшнех, не спуская глаз с Морфрэна.
Несомненно, он сделал большое событие из своей раны. – Синния смотрела вниз на медицинскую повязку вокруг правой ноги Морфрэна. Она была, безусловно, свежая, но уже было заметно проступившее пятно крови. – Я думаю, он надеется, что Айден прежде всего отец, а потом уже лидер.
Уйшнех молча кивнул. В этот момент они одновременно осознали: Он не был ранен во время похищения! Пауки Варпа не тронули его! Он выстрелил себе в ногу, чтобы это выглядело так, словно он сражался, защищая ясновидца!
Нэвир на балконе насилу смогли сдержать отвращение, вызванное поведением этих стикс-тан Тейрту среди них. Они наблюдали, как платформа Морфрэна приблизилась к платформе Айдена, и они могли видеть ритуальный обмен приветствиями, предписанный для общественных церемоний, но они были слишком далеко, чтобы слышать, что было сказано. Спустя несколько мгновений они увидели, как и без того уже мрачное и искажённое страданием лицо Айдена побледнело от гнева. После чего он набросился на своего сына и наследника, ударив его по лицу посреди переполненной Площади Ваула, заставляя весь Сентриум замереть в шоке от такого ужасного нарушения внешних приличий.
СВЯТИЛИЩЕ Храма Пауков Варпа пережило разрушение остальной части святыни почти нетронутым. Руны и символы, которые испещряли стены, пылали ярким светом жизни, который Эйнгил прежде никогда не видела в своём храме. Паутина на алтаре была словно в огне, светясь с большой интенсивностью, и её свет преобразовывал реликвии до неузнаваемости.
Посмертная маска Колдуна Араконида пристально смотрела слева от алтаря, её глаза светились прошлым величием и властью, словно бы маска внезапно ожила. С другой стороны алтаря висевший над ним славный золотой доспех Ликосидая сверкал невыразимым внутренним светом. Он был путеводной звездой. Он звал и притягивал своего избранника. Казалось, словно бы сам Флюир-герн проходил через этот древний психопластик и звал нового героя, чтобы тот снова дал ему жизнь.
- Храм ожил, - пробормотала Эйнгил, придавая своим мыслям звучание, словно закрепляя их в реальности. Она в удивлении оглядела святилище, чувствуя себя так, словно бы вошла в самое сердце своего Аспекта. Впервые со своего возвышения она почувствовала некоторую отчуждённость от святыни, хранителем которой была все эти годы. Она не могла объяснить, что происходило, и она не знала, почему такого никогда не происходило с ней. Она не испытывала чувства зависти насколько могла помнить, с тех пор, как стала Экзархом Каина, и её обычная эльдарская жизнь закончилась. И всё же в её чувство благоговейного страха закралось что-то похожее на горечь.
