Сзади послышался топот, и Эрагон быстро поднял автомат. Один из «монолитовцев» сумел выбраться из лаборатории до взрыва, избежав осколков. По торчащему за его спиной стволу Эрагон с внезапным остервенением понял, что это был именно гранатомётчик.
— Куда бежишь?! — крикнул он. — Снимай ствол, тварь!
«Монолитовец» стащил с себя разорванный противогаз и уставился на Эрагона окровавленными глазницами.
Эрагон не испытал ровным счётом ничего. Выхватил нож, добил раненого метким ударом в сердце, выдернул лезвие, быстро очистил о край комбеза, спрятал в ножны. Простой комплекс привычных движений. Сняв с «монолитовца» гранатомёт, лидер приготовил оружие к бою и стал искать удобное место.
— Следи, — предупредил Клинч, направляя вертолёт левее. — Гранатомётчик побежал на голос командира. Сейчас наш генерал себя покажет.
Человек в шлеме проверил винтовку и занял позицию у закрытой боковой двери кабины.
«Тайкун» не торопясь пролетел через облако пыли. Сверкнув на солнце острой кабиной, вертолёт чуть сменил траекторию.
— Так, Консул, полная готовность! — громко сказал Клинч. — Мы будем мишенью размером пять на пятнадцать. Не подведи.
Рубин нервозно зашевелился, но не произнёс ни слова.
Севший на колено в кустах Эрагон припал к прицелу гранатомёта, ловя момент. Вертолёт висел прямо перед ним, вызывающе шумя лопастями, словно не имел отношения к случившемуся обстрелу. Немного поводив носом по сторонам, «вертушка» развернулась боком.
В ярости спустив снаряд, Эрагон заметил, что вертолёт взлетел чуть повыше с небольшим упреждением. В этот момент дверь кабины открылась, и в проёме возник снайпер в шлеме.
Дёрнувшись в сторону, лидер «Монолита» почувствовал острую боль в левой части головы. Он взвыл от приступа боли, выронил опустевший гранатомёт и схватился за то, что осталось от его уха.
— Отлично! — сказал Клинч, тут же уводя машину в сторону.
— Может, стоит добить? — предложил Рубин, перекрикивая ветер.
— Да. Консул, десантируйся. Я не сяду, пока не будет тихо.
Человек в шлеме поднял широкое сиденье, вытащил «Абакан», закинул за спину, добавил пару рожков в карманы разгрузки. Пристегнул карабин бортового троса к пряжке на поясе, закрепил страховочный фал. Конец троса упал вниз, шелестя по земле. Схватившись за «сур», Консул заскользил вниз, переориентируясь в пространстве. Когда он добрался до земли, то уже психологически не являлся частью экипажа вертолёта — он был один на вражеской территории. Консул отстегнул карабин и фал, извлёк автомат из-за спины.
