— Не успеем, — выдохнул майор.
Борланд не ответил. Это было бы слишком расточительным расходом дыхания. Всё его тело, сознание, мысли слились в единую пылающую машину, сутью которой было непрерывное движение. После нескольких суток в четырёх стенах подобные нагрузки давались ему тяжелее, чем раньше. Он бы с наслаждением сбросил с себя душный прорезиненный костюм, если бы мог чем-нибудь компенсировать затраченное на это время. Ещё сталкер полностью пренебрёг аномальной активностью. Привычная осторожность в Зоне и директива двигать во время выброса к ближайшему укрытию любой целой вступили в непримиримый конфликт, из которого победителем вышла теория вероятностей. Аномалии во время выброса как бы затухают, угодить в одну из таких довольно сложно, да и то есть шанс выкарабкаться — если есть желание пополнить ряды снорков. Но сам выброс — стопроцентная смерть. Если не существования, то рассудка и образа жизни.
Так что если Клинч решит, что попытка не стоит затраченных усилий, он может сесть и ждать спасателей, Борланд не собирался ему мешать.
Однако Зона словно давала им ещё один шанс. Красноватый эмбиентный свет на небе опять перешёл в оранжевый, молнии вновь нарисовались тысячами бешено дёргающихся сосудов, но исчезали на этот раз как-то лениво. Вернулся дребезжащий гул, однообразно нараставший с несвойственной размеренностью. Это приходило эхо, сливавшееся с собственным источником. Казалось, выброс стремился распространиться параллельно земной поверхности, словно прощупывая свои рамки на прочность. Стихия над головами играла как могла и чем могла, напрашиваясь на отдельное, главенствующее место в природной структуре.
Впереди показался крутой уклон вниз. Борланд наконец узнал знакомые места. Теперь идти оставалось совсем немного.
— Стой! — услышал он голос майора. Как бы не так. Сталкер с разбегу перемахнул за невысокий гребень уклона и помчался вниз по дрожащей почве. Потеряв равновесие, он перевёл падение в управляемый кувырок, приземлившись рядом с огромным, торчащим из земли валуном, чей острый угол замер в нескольких сантиметрах от лица сталкера.
Клинч спустился быстрее и успешнее. Он помог Борланду подняться и прокричал ему в лицо:
— Дальше здание института! Я видел забор!
— И что?
— Можем добраться туда и…
— Нельзя! — отрезал Борланд. — Дуй за мной!
Внезапный раскат грома заглушил ответ майора, последовавший порыв хлёсткого ветра сбил их с ног. Борланд машинально закрыл лицо рукавом, жалея, что выбросил шлем. Ослабить движение именно сейчас, из-за встречных потоков банального воздуха, было бы несправедливой глупостью. Или, наоборот, справедливой. За халатность.
