— Маман, ты сказала, что лорд Гомфри выдвинул тебе условия. Значит, ему нужны не деньги, а нечто иное. Что же?
— Ты.
Джулиана, не осознавая, что делает, встала и отошла к камину. Угли погасли, но даже если бы они полыхали, она сомневалась, что их тепла хватило бы, чтобы согреть ее в данный момент.
Стоя к матери спиной, Джулиана сказала:
— Я так понимаю, ты ему отказала. — Не услышав ответа, она развернулась и расхохоталась. — Как ты могла хотя бы предположить, что я выйду за этого человека?!
— А он и не говорил о браке.
Джулиане показалось, что у нее начался сердечный приступ.
Леди Данкомб подбежала к дочери, взяла ее под руку и усадила на диван. Только тогда девушка вновь обрела дар речи.
— Он хочет сделать меня своей любовницей?
— Роль любовницы подразумевает весьма ограниченные перспективы. Это слишком грубое слово для предложения, сделанного графом. Насколько я поняла, лорд Гомфри, скорее, хотел бы поухаживать за тобой. — Женщина, казалось, молниеносно постарела под испепеляющим взглядом дочери. — Он согласен простить мой долг и вернуть расписку, которую я вынуждена была подписать, если ты станешь уделять ему больше внимания, чем всем прочим джентльменам.
Маркиза изо всех сил старалась приукрасить тот факт, что граф требовал принудительной симпатии от ее дочери. У Джулианы же складывалось впечатление, что лорд Гомфри все же больше хотел завести любовницу, чем идти под венец.
— И сколько это должно продолжаться? — с трудом выдавила она, стараясь не закричать во весь голос.
Мать осторожно ответила:
— До конца лета.
— И всего-то?
Хотя Джулиане это показалось тысячей лет. Леди Данкомб отвела взгляд.
— Л-лорд Гомфри просил передать тебе: он надеется, что ты не воспримешь ваше совместное времяпрепровождение как наказание. Он питает к тебе искреннюю симпатию и полагает, что ты ответишь взаимностью, когда узнаешь его поближе. Он ясно дал понять, что, если все пойдет по плану, ухаживания его прекратятся в конце лета.
— Да ну? И что, никто не будет чувствовать себя виноватым?
— Джулиана!
Перед глазами ее внезапно все поплыло, но она резко вскочила с дивана. Ей хотелось вылететь из комнаты и, если получится, бежать, не разбирая дороги, бежать, пока хватит сил.
— Не прикасайся ко мне! — вскрикнула она, одергивая руку. — Как ты могла?! Если бы он подошел с таким возмутительным предложением к отцу, тот наверняка всадил бы в него пулю! Он… — Джулиана, задыхаясь, рванула лиф своего платья — ей не хватало воздуха. — Папа никогда не продал бы меня в счет карточного долга!
