И не без оснований.
Положение их семьи в свете резко изменилось пять лет назад, когда отца сразил внезапный сердечный приступ. К сожалению, добродушный, веселый маркиз Данкомбский умер бедняком. Не унаследовав делового чутья своих предков, он постепенно разбазарил весь семейный капитал. А семья, между тем, неумолимо разрасталась. От долговой тюрьмы их уберег лишь его талант к азартным играм: до самой смерти он исхитрялся поддерживать равновесие между кредитами и выигрышами.
Никто из родни, включая мать семейства, не догадывался, насколько шатко их финансовое положение, пока в Айверс-холл не пожаловал дальний родственник и не потребовал перехода титула к нему.
Новоиспеченный лорд Данкомбский, Оливер Бристоу, был полной противоположностью своего предшественника во всем, что касалось ведения дел. Инвестиции его приносили солидные дивиденды, и на какое-то время мать поверила, что Оливер спасет семью Айверсов.
Но вышло иначе.
Лорд Данкомб, на тот момент — двадцатипятилетний мужчина, обладал презентабельной внешностью и, возможно, присоединил бы к титулу былое богатство, однако ни капли сострадания к вдовствующей маркизе и трем ее дочерям он не испытывал.
Вместо того чтобы расплатиться с кредиторами отца Джулианы, новый лорд Данкомбский читал семейству утомительные морали. Этот ужасный человек часами разглагольствовал о том, как слаб и беспечен был его предшественник и какую тяжкую ношу вынудил нести свою родню. Джулиана видела, как худые плечи матери опускаются все ниже с каждым новым упреком, и вскоре последняя ее надежда на молодого лорда истаяла.
Убедившись, что вдова поняла, каково ее новое положение в семье, лорд предложил увеличить ее денежное довольствие при одном условии: та должна была немедленно уехать из Айверс-холла вместе со своим потомством. Слуги буквально за ночь собрали все пожитки, и уже на следующее утро их перевезли в небольшой коттедж, арендованный лордом Данкомбским от их имени.
Маркиз считал, что окончательно избавился от бедных родственников. Надменный, непреклонный и категоричный, он понадеялся, что нищая вдова примет его милостыню ради будущего дочерей и навек оставит высший свет.
Однако лорд жестоко ошибался.
…Нечленораздельный вопль отчаяния донесся из кабинета их съемной городской резиденции, прервав задумчивость Джулианы. Она тут же сменила курс, взятый на столовую, и устремилась в их маленький кабинет. Ее мать явно была чем-то огорчена: она редко пользовалась кабинетом в столь ранний час.
