— Отнюдь. Вы должны быть польщены, — сухо возразила Наоми.
— Это еще почему?
— Ну как же, ваш рассказ настолько увлекателен, что я не могу дождаться, когда снова вернусь к нему.
Какое-то время Бран молчал, склонившись над чашкой кофе, будто желая впитать в себя его тепло. Одет он был по погоде — в молескиновые брюки и теплый рыбацкий свитер, а на ногах потрепанные замшевые ботинки.
— Ну и как? — угрюмо спросил он. — Грамматически и тому подобное…
— Хорошо. Очень хорошо. Но, честно говоря, я была настолько поглощена тем, что вы рассказываете, что не слишком обращала внимание на форму. В любом случае, перед тем как распечатывать, я еще раз все хорошенько проверю.
— Значит, вы уже дошли до темы «Из грязи в князи»? — подняв голову, усмехнулся он.
— Я с этим не согласна, — твердо сказала Наоми, не желая поддерживать его иронию. — Вы происходите из добропорядочной рабочей семьи.
— Я говорю метафорично.
— Вечная тема талантливого человека, пробивающего себе дорогу в жизни.
— Как вы думаете, книга будет хорошо продаваться?
— Понятия не имею. Но ваш издатель уверен в этом, о чем свидетельствует размер аванса, — напрямик заявила Наоми.
Бран пожал плечами.
— Пожалуй, вы правы. Но если от меня ждут слюнявой истории про любовь, обильно уснащенной именами знаменитостей, то будут сильно разочарованы. А кроме того, если бы я переспал хотя бы с половиной женщин, связь с которыми мне приписывается, у меня не хватило бы никаких сил ни кисть поднять, ни рассказ написать.
Щеки Наоми порозовели.
— Возможно, вам стоит ограничиться рассказом только о тех женщинах, которые послужили источником вдохновения, — что-нибудь в этом роде.
— За последнее время я написал всего несколько женщин, да и тех за хороший гонорар. Я люблю писать возраст, характер и даже страдания. Такой уж я ужасный кельт.
Наоми резко повернулась к портрету на мольберте.
— Вы смотрите на Аллегру, — сказал он.
— Да. И не вижу ни возраста, ни страданий.
— Я был страстно влюблен в Аллегру.
— Заметно.
— Но как бы там ни было, подойдите и поглядите повнимательней на лицо при дневном свете.
Небо к этому времени прояснилось. Солнце, пробиваясь сквозь облака, осветило портрет более живо, чем искусственное освещение прошлой ночи. И красивое уверенное лицо выглядело сегодня по-другому. Наоми стояла прямо перед портретом, заложив руки за спину и оценивающе сузив глаза.
— Говорите, что видите, — приказал Бран.
— При дневном свете все действительно выглядит иначе, — признала Наоми. — Вчера мне показалось, что она моложе меня. Сегодня я сомневаюсь.
