Не может же он висеть прямо в воздухе. В воздухе… Васлав поднял голову, разглядывая звезды. Нет, в небе шаров тоже быть не могло. Но что-то… чем-то… Васлав принюхался.
Ночами над островом дует северный ветер. А днем — никогда. Глубоко вздохнул еще раз.
Сильный запах чего-то неопределенного. А днем он с этого места исчезает, потому что исчезает ветер!
— Гаспар! Откуда запах, выясни. Ориентир — север.
Они бросились туда вдвоем. Времени, конечно, с избытком, но вдруг выпущенному повезет и он доберется до Лекса быстрее, чем рассчитано. В любой план при возможности стоит включать влияние случайностей.
Все вышло как нельзя лучше.
Под утро целиком и полностью удовлетворенный результатами поисков Васлав направлялся домой. На соседнем сидении в коробке лежало два синих шара. Тайник нашелся в лесу на севере от убежища, на дне родника, от которого сильно несло серой. Пять синих шаров!
Отличный улов, по крайней мере, для его подручных, с которыми он естественно делился.
Самому Ваславу это количество казалось смехотворным, но он никогда и никому не сообщал подлинного размера своего состояния. Зачем? Вряд ли кто за него порадуется, а вот желающих разделить чужое по-братски сразу станет на порядок больше.
На улице светало. Скоро этот долбоеб Лекс отправиться на поиски тайника и найдет его выпотрошенным, Васлав позаботился оставить следы своего пребывания, чтобы старый знакомый точно знал, кому обязан упущенными шарами. Разве подобное может не радовать?
Даже после проведенной на ногах ночи у Васлава сна не было ни в одном глазу. В крови все еще бурлили остатки бешеной волны адреналина. Кстати, ему как раз есть, что закончить дома.
Нет, ну как четко удалось разгадать головоломку и найти путь к тайнику! — думал он, поднимаясь по ступенькам дома.
Ботинки швырнул, как попало, куртка тоже свалилась с вешалки и полетела на пол, Васлав не стал ее поднимать. С тех пор, как в доме появилась примитивка, он совершенно не следил за мусором, ведь раскладывать вещи теперь приходилось не ему. Шары небрежно бросил в ящик прихожей. Позже переложит к остальным. Или вовсе тут оставит на крайний случай.
В момент пересек гостиную и распахнул дверь в кладовку.
Ворвавшийся вслед за ним свет выхватил из темноты закутанную до самого носа фигурку, одну торчащую из-под тощего одеяла ступню с крошечными круглыми пальчиками и окруженное спутанными волосами бледное лицо.
Сейчас, во сне, примитивка выглядела даже красивой. Причем совершено чуждой, незнакомой красотой. Не той напыщенной, шикарной и самоуверенной, которой блистали местные красотки, а другой, какой-то тихой, ровной и самодостаточной, той, которая не нуждается в килограмме алмазов и платье из одних веревочек, чтобы подчеркнуть свое великолепие.
