Судя опять же по выражению лица. И — качеству ткани на кителе. Возможно, был командиром корабля.
И в заключение этого короткого сеанса дедукции Шульгин пришел к силлогизму: господин этот не иначе как немец. Бывший офицер кайзеркригсмарине[7].
В таком случае, что он здесь делает?
По своей прежней должности Сашка знал, что никаких официальных контактов с некогда могучим, а после Версаля впавшим в полное ничтожество германским флотом врангелевское правительство и командование Черноморского флота не поддерживает. Неофициальных вроде бы тоже.
Странствует по собственной надобности? Надеется предложить свои услуги в качестве волонтера? Ну не шпионит же, не сняв мундира?
Не тот ли это самый человек, о котором ему сообщил на днях Кирсанов?
Хорошо бы, но не слишком ли велика удача — в первые же два часа решить проблему, на которую он отводил минимум несколько дней?
Но кто же этот незнакомец? Капитан цур Зее[8] в отставке, завербованный «Системой», или действующий сотрудник германского главморштаба, избравший, в полном соответствии с заветами Честертона, наиболее надежный способ маскировки: «Где ты спрячешь опавший лист? В лесу…».
Ну а если это просто обыкновенный торговый моряк, которого послевоенная безработица заставила покинуть родину в поисках случайного заработка в стране, которая испокон веков давала немцам приют и возможность успешной карьеры?
Тоже не беда, такое знакомство тоже может оказаться полезным… Неизвестно пока, зачем именно, но может.
Шульгин, благо заказ ему еще не успели принести, сложил газету, пересек разделяющий его и моряка проход между рядами столиков.
— Прошу меня извинить, — обратился он к незнакомцу по-немецки, каковым языком с некоторых пор владел в совершенстве, «изучив» его, как и десяток других, особо полезных для странствований по миру, с помощью прямого наложения информации на соответствующие области мозга.
Только языковой практики у него пока не было, и фразы Сашка строил с видимым усилием.
— Позвольте представиться — Ричард Мэллони, путешественник. Прибыл в Севастополь лишь сегодня и, увидев в вас европейца, не смог не подойти. Надеюсь, вы окажете любезность ввести меня в курс происходящих здесь событий и местных обычаев с большей объективностью и непредвзятостью, нежели… аборигены.
Моряк, не предлагая присесть, смотрел на непрошеного визитера снизу вверх, слегка щуря светло-голубые, льдисто поблескивающие глаза. Без всякого радушия.
Выдержал продолжительную, на грани приличия паузу, после чего ответил суховатым ровным голосом:
