А так его могли наблюдать лишь редкие прохожие, неизвестно по какой надобности оказавшиеся в этот час на улицах. Но и случайному очевидцу было ясно, что покрытый разводами и брызгами грязи автомобиль-полугрузовик под мокрым зеленым тентом, навьюченный четырьмя запасными колесами, канистрами с бензином, пристегнутыми к бортам топором, ломом, лопатой, еще какими-то нужными в дороге приспособлениями, проделал долгий и трудный путь.
Однако уверенно сжимающий массивную баранку господин в клетчатом костюме-гольф, рыжих шнурованных ботинках на каучуковой подошве в три пальца толщиной, пробковом шлеме с опущенным подбородным ремешком и поднятыми на лоб очками-консервами явно выглядел бодрым и полным сил.
Притормозив возле стоящего на перекрестке городового, укрывающегося от непогоды под желтой клеенчатой накидкой с остроконечным капюшоном, он вежливо поднес два пальца к полям шлема и на ломаном русском языке осведомился, где есть наилучший в городе отель.
— Гостиница, что ль? — проявил познания в языках полицейский, судя по возрасту, усам и значительному выражению лица — не меньше чем урядник чином.
— О, йес, так будет правильно, гостиница.
— Иностранец, понятное дело, — объяснил сам себе городовой. — Откуда прибыть изволили?
— Индия, Бомбей.
— Индеец, значит. А документы есть?
— Есть, есть, — заверил Шульгин. — Паспорт, визы, печати — все есть.
— Хорошо, хорошо, коли так. А в участке все равно отметиться надо. Вот устроитесь в гостинице — и пожалуйте в участок. Тут недалеко, за углом. Не позднее как в двухдневный срок, потому Севастополь не просто город, а Главная база флота. Ферштеен? — козырнул урядник очередным познанием.
— А как же… — на секунду позволил себе выйти из образа Шульгин. — То есть — йа, натюрлихь!
— То-то же. А гостиница для вас самая подходящая… — городовой еще раз окинул Шульгина взглядом от шлема до ботинок, будто оценивая его платежеспособность, — наверное, «Морская» будет. Вот так вот прямо три квартала, и сразу справа и увидите. Во-он, где шпиль с флажками…
— Спасибо, мистер городовой… — Шульгин кивнул слуге, и тот, порывшись в большом желто-пятнистом бумажнике из кожи кобры, протянул уряднику серебряный полтинник.
Сашка строго кашлянул, Джо недовольно поморщился и дал еще один.
— Благодарствуйте, мистер индеец. — В словах городового Шульгин уловил скрытую иронию. Не так и прост этот служака.
Да, впрочем, кто сейчас прост в стране, пережившей за шесть лет мировую и гражданскую войны, две революции и удачную контрреволюцию?
