«Я не зверь, Соох, или кто ты там еще!» — мысленно закричал Кулл.
В ответ в его ушах прозвучали мягкие перекаты смеха.
«Да? Тогда почему же ты чувствуешь отвращение к своим соплеменникам? Почему ты отрекся от племени Приморских гор? — Голос Сооха был ласков и вкрадчив.— Не потому ли, что они омерзительно слабы — и умственно, и физически, не потому ли, что они подвержены странным суевериям и нелепым идеям?»
Кулл с ужасом понял, что слова Сооха перекликаются с его собственными мыслями.
«Пускай это так, Соох, но все-таки я человек!» — не сдавался Кулл, но в голосе его чувствовалась некоторая неуверенность.
«Подумай сам, Кулл,— рассудительно продолжал Соох.— Те, кого ты называешь людьми, обманывают и себя, и других. Вместо того чтобы следовать зову природы, они совершают противоестественные поступки, заставляя слабейших придерживаться их образа жизни. Ты же знаешь, как целостны и мудры звери!»
На этот раз Кулл промолчал. Возражать ему было нечем.
«Посмотри на моих детей, кубурхов.— Голос Сооха все глубже и глубже проникал в душу юноши.— Они едят, когда голодны, радуются, когда сыты. Они живут в гармонии с природой и в мире с собой. Могут ли люди похвастаться подобной целостностью и силой духа?»
Кулл не находил нужных слов, чтобы опровергнуть доводы Сооха, хотя сердцем чувствовал, что слова древнего существа не могут быть истинными.
«Так отбрось же те ложные представления, которые люди называют «совестью», «долгом», «состраданием». Для них это лишь способ оправдать собственное несовершенство и ущербность! — Соох больше не уговаривал Кулла, он подгонял его, заставлял принять решение.— Встань над ними, приди ко мне! Я дам тебе подлинную силу, подлинную власть!»
«Я… человек…» — прошептал Кулл из последних сил. В глазах его все плыло, он уже не понимал, кто он и что с ним сейчас происходит.
«Сделай последний шаг и служи мне! Служи Зверю в себе! — Соох уже не скрывал торжество.— Ты будешь моими руками на Земле! Ты поведешь человечество к истинной цели! Возлюби меня!»
Кулл уже был близок к тому, чтобы сказать: «Да!» Все существо его сладостно содрогалось в такт словам древнего Бога.
В этот момент его гаснущий разум инстинктивно уцепился за одно-единственное слово. «Возлюби меня! Люби меня… Любовь…» —– промелькнуло в его голове. И тогда золотая патина слов Сооха, опутавшая его душу, взорвалась облаком адского огня.
Корчась от нестерпимой боли атлант прижался к бамбуковым прутьям.
«Врешь! Все ты врешь, тварь! — бросил он в излучающие гипнотический блеск глаза древнего божества.— Я человек! Только человек может любить! Именно поэтому вы, демоны и боги, в нас нуждаетесь. Вы питаетесь нашей любовью!»
