— Нет, не обговорили, — негромко сказала она, глядя ему в глаза и проводя рукой по резинке на его шортах.
— Я думал, что ты хочешь только… ну, только когда благоприятный период для…
Он с трудом поддерживал разговор, изнемогая от шаловливой ласки ее пальцев.
— Почему? — невинным тоном спросила она.
— Ну, мы ведь… э-э, для этого поженились, — напомнил он ей, а заодно и себе.
Она улыбнулась:
— Ты же сам говорил — мы ведь занимались любовью когда-то, это будет не первый раз. Чего же ты боишься? — Ее пальцы скользнули внутрь и коснулись его под шортами.
Камерон потерял способность что-либо соображать. И конечно, напрочь забыл о недокрашенной крыше.
— Ты меня удивляешь.
Лекси посмотрела на Камерона. Они лежали, прижавшись друг к другу, на кушетке в гостиной — сюда он принес ее после завтрака на веранде. Они занимались любовью долго, страстно, и ей бы хотелось, чтобы это длилось вечно.
— Почему? — спросила она.
— Ты ненасытная.
А про себя добавил: захватывающая. Обворожительная. И свободная. Похоже, ей было все равно, но он-то не мог не думать о будущем, о том, что он уйдет — ему придется уйти. Что он не сможет, просто не сможет остаться с ней навсегда.
— Ты ведь знаешь, этот брак…
— Я знаю, — перебила Лекси.
Сделка закончится, как только она забеременеет, так что нет смысла беспокоиться об этом. Но это не значит, что она не может надеяться — а вдруг он останется. Она сделает его жизнь в Блоссоме такой прекрасной, что он и думать не захочет об отъезде. Если он чего-то боится — ее или любви, — она непременно выяснит это.
— Послушай, ты же всегда хотел наслаждаться моментом и не думать о будущем, — сказала она. — Вот и наслаждайся.
Камерон в изумлении уставился на нее. Они договорились, что, когда поженятся, не будет никаких обязательств. Но он не думал, что Лекси смотрит на это дело так широко. В тот момент они говорили только о ребенке.
Все его тревоги внезапно показались бессмысленными. Лекси не давила на него. Это было совсем не так, как пять лет назад. Она просила лишь тепла, заботы и дружбы — и ничего больше. И они оба знали условия: через два месяца он уедет.
Он вытянулся и поцеловал ее сладкие губы, нос, подбородок.
— Я наслаждаюсь этим моментом, — прошептал он, целуя ее шею. — И этим, — чуть хрипло добавил он, и его рука опустилась к мягким завиткам внизу ее живота. — И особенно этим.
— Слава Богу, вы наконец-то здесь! Я уже хотела сама идти за вами.
Ида, подбоченясь, разглядывала вошедших Лекси и Камерона. Воздух был напоен чудесным ароматом домашней выпечки. Стол ломился под тяжестью блюд с пирожными и разнообразной закуской. На подоконнике красовались два пирога и хрустальный графин с загадочной мутной жидкостью зеленого цвета.
