— Нет, я… не могу. Извините…
— Подумай, — еще более странным, словно бы ласковым тоном проговорил его начальник. — Противоядия все равно нет, а это… ну, хоть какой-то выход.
— Нет, — уже более решительно ответил Синтр и сделал еще шаг назад. Хэлл пожал плечами, отодвинул еще один шарик в сторону и сгреб остальные обратно в шкатулку. Подчиненные заметили, что руки у него больше не дрожат.
— Может, с собой возьмешь? — спросил он Синтра прежде чем запереть шкатулку.
— Уладишь все дела, а потом… Синтр вместо ответа еще раз отрицательно мотнул головой, и замок шкатулки звонко щелкнул.
— Ну что, пойдем? — Фландр взял Иореллу за руку, и они вместе, не прощаясь, направились к выходу. Синтр посмотрел им вслед и снова повернулся к Хэллу, взглядом спрашивая разрешения уйти и втайне надеясь, что начальник задержит его в лаборатории еще под каким-нибудь предлогом.
— Иди, — сказал главный алхимик. — Я здесь останусь. И напишу обо всем, что случилось. Иди уже! Синтр, не оборачиваясь, вышел из лаборатории в темный коридор Академии.
На улице поднялась сильная метель, и Синтр шел домой, почти не видя дороги: если бы он не ходил этим путем больше десяти лет, то наверняка заблудился бы и замерз в каком-нибудь переулке без всяких секретных ядов. Он шел, пригибаясь от ветра и старательно закрывая лицо поднятым воротником, безуспешно пытаясь ответить самому себе на вопрос, почему он не воспользовался предложением Хэлла. Ему не надо было улаживать никаких дел — Синтр хорошо понимал, где работает, и завещание написал, еще учась на последнем курсе алхимического факультета. Он не строил никаких иллюзий о том, что красное зелье могло на него не подействовать, или что за ночь Хэлл найдет противоядие — он сам полгода пытался создать его вместе с другими сотрудниками, но они так и не смогли ничего добиться. Утром он, как всегда, тепло попрощался с Лавинией и детьми — у них не было никаких ссор или невысказанных обид, за которые следовало бы попросить прощения. И все-таки теперь он шел домой умирать без спасительного желтого шарика в кармане. «Почему именно мы? — спрашивал он то ли себя, то ли какие-то неизвестные ему высшие силы. — Почему Иорелла, ведь она совсем еще молоденькая, ребенок практически?! Почему Фландр, такой веселый и компанейский парень… Почему Хэлл — личность, конечно, вредная, как все начальники, но ведь он хорошо к нам относился и всегда серьезно о нас заботился, премии выбивал, перед своим начальством нас выгораживал!.. Почему я, в конце концов?! Что такого ужасного мы сделали, чтобы заслужить такой отвратительный конец? Мы же создавали лекарства, мы помогали людям! Хотя… ведь почти все наши лекарства вполне можно использовать и как яды… А что, если сегодняшний срочный заказ, если бы мы его выполнили, использовался бы вовсе не для лечения? Что, если это зелье точно так же должно было отравить не четверых, а сотню человек?» Лавиния встретила мужа с не слишком довольным видом, но не высказала никаких упреков: Синтру и раньше приходилось задерживаться на работе, а его жена сама когда-то закончила алхимический факультет и прекрасно понимала, что бывают срочные заказы и что некоторые процессы приготовления зелий нельзя прерывать. Он чмокнул ее в щеку, поприветствовал выбежавших из своей комнаты восьмилетних сына и дочь, прошел в столовую и уселся за стол, на котором пока стояла только широкая плоская корзинка с нарезанным хлебом.
