О чем она? Я не успел уточнить вопрос, как она шагнула ко мне и незаметным движением вытащила из внутреннего кармана камзола знакомую… матово-черную фляжку!
— О, я совсем про нее забыл, — пробормотал я.
— Интересная штучка, — проговорила девчонка, осторожно дотрагиваясь пальчиками до выбитого на корпусе рисунка в виде переплетенных змей. — Твоя?
— Да нет, у Грайзела забрал, — морщась от боли в висках (результат «поцелуя» со стеной), ответил я. — Он в ней хранит какое-то странное питье…
Зря я ей сказал, ох, и зря! Невинные голубые очи зажглись поистине демоническим огнем, после чего Мартьяша лихо отвинтила крышку и сделала глоток. Потом еще. И еще.
Я невольно затаил дыхание, пристально следя за нею. А если сейчас и она захочет на меня шорты надеть?! Ей ведь удастся, многострадальной пятой точкой чую!
— Слушай, а напиток-то непростой, с интересной добавкой, — заявила начинающая чернокнижница, пытаясь собрать в кучу глаза, которые норовили расползтись в разные стороны или вовсе нагло вытаращиться.
— П-правда? С к-какой? — боязливо покосился я на нее.
— Дурман-трава! — назидательно подняла палец моя напарница и неожиданно захихикала. Отсмеявшись, она протянула мне фляжку наставника и безапелляционно приказала:
— Пей!
Прекословить созданию с торчащими дыбом волосами и пугающе счастливым выражением лица, я не рискнул. А потому пришлось подчиниться.
В результате мы в тандеме вполне благополучно уничтожили пойло Грайзела, а вот дальнейшее я помню смутно, в основном, по рассказам очевидцев.
Картина происшествия, по мнению последних, выглядела следующим образом.
Две нетвердо стоящие на ногах личности, одна непрерывно икающая, другая — в кудряшках, тайком пробрались глубокой ночью на кладбище, и давай бесцеремонно ломиться во все склепы и захоронения без разбору, производя жуткий шум. И требуя пустить переночевать, ну, или хотя бы дать выпить.
Не получив желаемое, они устроили догонялки с упырями, причем нескольким в процессе наставили синяков, а кое-кому выбили и все имеющиеся клыки. Двум нетопырям, случайно попавшим в эпицентр пьяных забав, завязали крылья на спине морским узлом, а благородному ворону, который вообще-то колдун, свернули клюв на сторону. Ни в чем не повинный вампир, задержавшийся в гостях у родни, получил по морде, причем насыщенный лиловый цвет последней наводил на мысли о высоком профессионализме бьющего.
Наутро половина кладбища зияла разрытыми могилками: мертвяки дружно снялись с «насиженных» мест, переселившись на другой погост. Подальше, как они объяснили горько плачущему Забендеру, от агрессивных и явно опасных для окружающих, учеников.
