Увы, я пытался много раз объяснить, как, на мой взгляд, работают механизмы социальной манипуляции, но, честно скажу, ни разу не видел, чтобы человек хлопнул себя по лбу и сказал: «Эврика, то-то я чувствовал, что меня эти суки наябывают!». Ничего подобного, ни-ни, никакой деконструкции, если она не позволяет человеку считать, что он лучше, чем есть на самом деле, что всю свою дурацкую жизнь прожил на помочах из социальных рефлексов, а его столь, казалось бы, многострадальный опыт, полностью укладывается в схему из пяти наиболее востребованных социальных моделей поведения, появившихся в послевоенном советском социальном пространстве, благодаря тем трансформациям, которые стали возможны после хрущевской оттепели.
Нет, нет, лучше считать нацию – мистическим мостом из прошлого в будущее, на котором передается эстафета от мудрых предков к пытливым потомкам, несущим предназначенное от Бога повеление одухотворить весь мир, предложив ему духовный катарсис, а если он не поймет – объяснить, прочитав соответствующий фрагмент Книги. А если и после этого не поймет, заставить его самого сто одиннадцать раз прочитать этот отрывок, и еще этот и этот, да и этот, не менее яркий и убедительный, пожалуй. Но если и это не поможет, то пиздить его, гада, в мерзкую тупую харю, тыкать его этой харей в собственную вонючую жопу, пока его ебанный позвоночник не будет щелкать, как волшебные божественные кастаньеты, и его закатившиеся глаза не вылезут из орбит и не выразят, ебать тебя в сраку, понимания, что такое настоящая русская (корейская, еврейская) духовность, сука ты потная.
Ладно, мое дело – объяснить, как это вижу я, каждый же сам выбирает себе приоритеты ценностей, и если он считает, что его национальность – уже неразменный рубль, зайчик, фунт, шекель – ОК, было бы предложено.
Мы же возвращаемся к нашим евреям (изделиям мастерской номер «34» на улице Павлика Морозова 17, Тель-Авив).
Мне понятно, почему русское телевидение в Америке изображает Россию, страной, где свобода не приживается, сколько удобрений ни трать. Телевидение отвечает запросам потребителей, а потребитель должен каждую минуту получать подтверждение, как он, умница, правильно поступил, что вовремя унес ноги из этой дурацкой страны, хорошо еще успел. По этой же причине о любых американских проблемах (в разительном отличии от телевидения американского) здесь говорят невнятной скороговоркой, мол, была стрельба в университете Вайоминга, по предварительным данным – столько-то погибших, знакомый преступника, эмигранта из Азии, подтверждает, что он ходил на прием к психотерапевту. Многозначительная пауза: все понятно, преступник-то – , оказывается, сумасшедший, нам, глубоко нормальным, это не грозит. То, что на прием к психотерапевту ходит почти столько же людей, сколько смотрит телевизор, что в Америке самое большое число заключенных в тюрьмах, что пятьдесят миллионов не имеют медицинской страховки, что система жизни в долг делает из человека вечного должника, которому только отдаленная угроза увольнения отзывается психозом, об этом на русском телевидении, по крайней мере, при Буше, никто не говорил.
