— Но ты не называл его имени толпе?
— Нет, профессор!
Фальконер сдержал гнев, готовый выплеснуться на глупого юношу, который бездумно превращает евреев в демонов. Но вдвойне тревожно то, что Хэнни решил, будто видел на месте убийства сына Беласет. Большинству людей не потребуется больше никаких доказательств вины евреев.
— Я хочу, чтобы ты как следует подумал: воспользовался своими мозгами и обдумал то, что действительно видел. Может, утром начнешь рассуждать здраво. Тогда мы и расскажем все констеблю.
Хэнни опустился на табурет и недоверчиво взглянул на преподавателя.
— Профессор, вы не верите в дьявола?
Фальконер заворчал. Ну как можно объяснить все этому неоперившемуся юнцу, не впадая в ересь?
— В дьявола? Давай скажем вот как, Джон. Я верю в то, что человек может причинить безграничное зло.
Питер Баллок зевнул и потер копчик. Он провел бестолковую ночь, добившись только того, что замерзли ноги да заныла спина. После того, как его выдернули из постели из-за волнений в еврейском квартале, оказавшимся, в сущности, пустяком, он решил воспользоваться тем, что его все равно разбудили, пробрался во двор церкви святой Фридесвиды и нашел себе укрытие за пустующим прилавком. Баллок видел, что в церкви все еще горели тоненькие свечки, видел чью-то тень, двигавшуюся внутри.
Должно быть, это брат Ричард Яксли, выполнявший обязанности хранителя. Во время праздника монах на ночь оставался в церкви, чтобы сторожить усыпальницу.
Точнее, должен был в ней оставаться. Баллок не сомневался, что монах покидал свой пост в ту ночь, когда толстяк Уилл Плоум забрался в раку. И подозревал, что Яксли отсутствовал и в ту ночь, когда убивал брата Джона Барлея из аббатства Осни.
Но подозрений недостаточно. Баллоку требовались доказательства. Поэтому ночью Баллок твердо вознамерился добыть доказательства, шпионя за монахом.
Взобравшись на стену, он хорошо видел передвижения Яксли по церкви — тот ходил от одной коробки для пожертвований к другой, собирая деньги в мешок, скоро сделавшийся весьма тяжелым. Тогда он пошел к алтарю, на какое-то время исчезнув из ограниченного поля зрения Баллока. Говоря по правде, его не было так долго, что констебль собрался войти в церковь, решив, что Яксли ускользнул от него. Но тут монах снова появился, уже без мешка. Баллок смотрел, как Яксли поднимается на хоры, расположенные на уровне окон. Там он расстелил соломенный матрац и улегся на него. Разочарованный Баллок с завистью смотрел, как монах с комфортом, в тепле, проводит эту ночь над усыпальницей.
