Словно по сигналу бешено зазвонил колокол — несомненно, это колокол церкви святого Мартина. Он призывает город вооружаться. Фальконер и раньше слышал его звон, и ему часто сопутствовал колокольный звон с церкви Пресвятой Девы Марии — предупреждающий колокол университета. А вдруг что-то — возможно, гибель монаха — вызвало заварушку между городским населением и студентами? Но колокол на церкви Пресвятой Девы Марии молчал, а шум толпы, похоже, ограничивался Фиш-стрит, вдоль которой стояли дома евреев Оксфорда. Фальконер надеялся, что его старый друг, Иехозадек, находится в безопасности, дома. Старый раввин слишком хрупок, чтобы противостоять толпе, и знает это.
Но некоторые молодые евреи, возможно, не настолько предусмотрительны. Только позавчера Фальконер видел юношу по имени Дьюдон, который приставал к паломникам, идущим к святой Фридесвиде. Он прикинулся хромым, потом пробормотал молитву и неожиданно пошел ровно.
Тогда он протянул руку и сказал паломникам, что они должны подать ему милостыню, потому что это чудо такое же подлинное, как и чудо, случившееся со святой. К счастью, паломники с отвращением отвернулись; будь это другой день, и подобное поведение могло навлечь на него большую беду. Заварушка, которая намечалась сейчас, могла стать превосходной возможностью для Дьюдона продемонстрировать свою отвагу. Юноша был пылким поклонником Ханны, дочери аптекаря Самсона. Ее черные волосы и красота вскружили ему голову, и он мог пойти на все, что угодно, лишь бы завоевать ее восхищение. Слишком мало надежды, что он сейчас где-нибудь прячется от толпы. Более вероятно, что он станет главарем других горячих голов. Тут же временно отложив все мысли о Джоне Хэнни, Фальконер поспешил по Еврейскому переулку в надежде добраться до дома матери Дьюдона, Беласет, раньше, чем это сделает толпа. Беласет была вдовой, очень успешно взявшей в руки дело своего покойного мужа. Ее финансовая сообразительность была такой же, если не лучше, чем у мужа. Печально, но этот талант, похоже, не передался сыну. Дьюдон был очень импульсивен и не склонен к упорному труду. Если Фальконер понимал Ханну верно, ее не впечатлит необузданное поведение юноши. Но его в любом случае следует удержать от противостояния толпе разъяренных людей, желающих устроить неприятности.
Свернув из Еврейского переулка на Фиш-стрит, Фальконер увидел толпу в дальнем конце улицы. Там находились дома наиболее выдающихся членов еврейской общины. Но они выдержат напор толпы. Дома там каменные, с прочными дубовыми дверьми. Приглядывая вполглаза за бурлящей толпой, освещенной факелами и напоминающей сцену из ада, Фальконер мимо лавок добрался до нижнего конца Фиш-стрит. Иехозадек, Ханна и Самсон жили в соседних домах, а Беласет чуть дальше, вплотную к галереям церкви святой Фридесвиды, сразу за синагогой. Иногда пение талмуда странным образом сливалось с шумом религиозной процессии, идущей к усыпальнице святой. Но сегодня единственным звуком был отвратительный, нестройный рев разъяренных людей, стремящихся нанести ущерб. И рев этот приближался.
