Сэр Джеффри Мэппстоун, один из немногих английских рыцарей, присоединившихся к крестовому походу, отнюдь не чувствовал себя героем. Месяцы голода, болезней, ужасной погоды и прочих невзгод полностью лишили его воинственного духа. Когда высокие стены Святого Города были проломлены, а ворота распахнулись, чтобы впустить внутрь остатки доблестной армии, христиане прокладывали себе путь, убивая мирных жителей, как разящие ангелы, и Джеффри не испытывал ничего, кроме отвращения и дурноты. Убийства продолжались почти сутки, и когда наутро первые солнечные лучи осветили Иерусалим с востока, они озарили подлинный ад.
Крестоносцы не пощадили ни единого мусульманина, ни единого еврея, и трупы маленьких детишек и пожилых женщин лежали рядом с телами воинов. Людей убивали прямо в домах; мужчины, обезумевшие от запаха крови и близкой поживы, выламывали двери и окна. Убивали на улицах, куда несчастные бежали в поисках спасения. Но ужаснее всего, по мнению Джеффри, было то, что убивали также в мечетях и в синагогах: даже в священных стенах беспомощным людям не нашлось укрытия.
Сеньор Джеффри, принц Танкред, захватил земли, прилегавшие к огромной Мечети Скалы, и водрузил над куполом свое знамя, пообещав тем, кто укрылся внутри, пощаду — разумеется, в обмен на хороший выкуп. Но предводители крестоносцев презирали как своих врагов, так и друг друга, и соперники Танкреда пренебрегли его обещанием проявить милосердие. Джеффри, пришедшему в храм на следующий день, пришлось пробираться через завалы из трупов высотой по колено. Ничуть не лучше поступили и с евреями в главной синагоге. Их обвинили в том, что они пособничали мусульманам, и подожгли здание. Все, находившиеся внутри, сгорели заживо.
Когда горожан не осталось в живых, когда все дома, животные и хозяйственная утварь, вплоть до последней миски, были поделены между захватчиками, разграбление закончилось. Принцы в торжественном благоговении повели своих гордых, насквозь пропахших кровью воинов в Храм Гроба Господня, чтобы подобающим образом возблагодарить Бога. Джеффри не присоединился к ним. Вместо этого, не желая принимать участия в ханжеском торжестве, происходившем среди победителей, он отправился на городские стены, близ Мечети Скалы.
Крестоносцы ушли на богослужение, почти все население погибло, и в городе было очень тихо. Лишь в каком-то саду неподалеку блеяла коза, да легкий жаркий ветерок из пустыни нашептывал что-то, лаская древние стены.
